Падение Вавилона   ::   Молчанов Андрей

Вот отсюда, видимо, и проистекалався благосклонность или же попустительство начальства как к факту моего рождения на территории главного противника, так и к последующему американскому детству.

Когда мне исполнилось двенадцать лет, мы переехали в Москву отцу предстояло новое назначение.

Отношения родителей в ту пору откровенно ухудшились, а вернее, переросли в обоюдное равнодушие.

Все происходящее между ними я воспринимал на уровне каких-то неясных ощущений и хотя уже вторым, нарождающимся взрослым сознанием начал догадываться, что разрыв их неминуем и близок, занимало меня иное, диктовавшееся чисто эгоистическим нежеланием ребенка покидать привычный круг общения.

Мне было страшно уезжать в Москву. Я уже бывал в ней в одном из отпусков отца.

По существующим установкам отпуск родитель мой был обязан провести на исторической родине вместе с семьей, и, хотя папаня от исполнения данного правила долго увиливал, отправиться под сень родимых березок ему все же пришлось.

Родителям пожелалось отправиться в Крым, к морю, а меня же - в целях адаптации к социалистической родине - отослали в пионерский лагерь радиокомитета в подмосковное Софрино. С путевкой в лагерь удружил нашей семейке радиотелевизионный представитель в Вашингтоне.