JК
Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга II :: Штерн Борис Гедальевич
Страница: 54 из 411Обрывки из летописи от * в женском туалете дома с химерами
«Так, так, – сказал Грангузье, – какая, однако ж, подтирка, по-твоему, самая лучшая?» – «Лучшая в мире подтирка – это пушистый гусенок, – ответил Гаргаптюа. – Но когда вы просовываете его себе между ног, то держите его за голову».
Ф. Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль
БРАТЬЯ СВЕРДЛОВЫ
Какие уж там фрейдистские комплексы в женском туалете – обычная проза жизни, дай Бог па своих ногах добежать при таких мучительных схватках расстроенного кониной желудка!
Гайдамака смял компрометирующие бумаги со своими летописными антисоветскими художествами и, па ходу расстегивая ремень, па первой космической скорости рванул в женский туалет – рванул так, как не спуртовал в велогонках. Бриджитт Бардо на «Плейбое» с изумлением взглянула на него и даже, кажется, перестала сосать мороженое. Еще драгоценное время ушло: никак не мог попасть ключом в замочную скважину… Наконец рванул дверь, вбежал, еле донес, еле дотерпел, в глазах темно, штаны сами слетели, оторвав пуговицу от ширинки; устроился кое-как на унитазе, отворил конюшню и с ревом, кровью, бурей и натиском погнал свободолюбивую конину с гороховым супом из заточения.
Когда после первого приступа кровянисто-геморроидального поноса немного прояснилось в глазах и на душе полегчало, Гайдамака расправил первую страницу.
«Так, так, – сказал Грангузье, – какая, однако ж, подтирка, по-твоему, самая лучшая?» – «Лучшая в мире подтирка – это пушистый гусенок, – ответил Гаргаптюа. – Но когда вы просовываете его себе между ног, то держите его за голову».
Ф. Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль
БРАТЬЯ СВЕРДЛОВЫ
Какие уж там фрейдистские комплексы в женском туалете – обычная проза жизни, дай Бог па своих ногах добежать при таких мучительных схватках расстроенного кониной желудка!
Гайдамака смял компрометирующие бумаги со своими летописными антисоветскими художествами и, па ходу расстегивая ремень, па первой космической скорости рванул в женский туалет – рванул так, как не спуртовал в велогонках. Бриджитт Бардо на «Плейбое» с изумлением взглянула на него и даже, кажется, перестала сосать мороженое. Еще драгоценное время ушло: никак не мог попасть ключом в замочную скважину… Наконец рванул дверь, вбежал, еле донес, еле дотерпел, в глазах темно, штаны сами слетели, оторвав пуговицу от ширинки; устроился кое-как на унитазе, отворил конюшню и с ревом, кровью, бурей и натиском погнал свободолюбивую конину с гороховым супом из заточения.
Когда после первого приступа кровянисто-геморроидального поноса немного прояснилось в глазах и на душе полегчало, Гайдамака расправил первую страницу.