Эфиоп, или Последний из КГБ. Книга II   ::   Штерн Борис Гедальевич

У него был свой вопрос к негусу: как случилось, что регент не выполнил своих опекунских обязанностей? Но он знал, что ответит регент: он объяснит Гамилькару, что лиульта Люси не дождалась жениха с войны, потому что оказалась легкомысленной офранцуженной сучкой, которой лишь бы развлекаться с бананами и шоколадными конфектами и давать нюхать себя шустрым придворным кобелям, а не думать о свободе и независимости Африки, и что ему, опекуну и регенту, пришлось с головной болью отстранять Люську от власти, устраивать дворцовый переворот и прочую ерунду. Хуже нет, как сказано в Библии, когда царь – ребенок. К тому же девчонка и дура. Возомнила себя царицей Савской, гражданской женой царя Соломона, которая, кстати, была эфиопкой. «Женись на ней, – сказал бы нгуce-нeryc – Женись на лиульте и стань Pohouyam'ом, я не держусь за трон». – «Я уже женат», – ответил бы Гамилькар. «Знаю. Одна жена не мешает другой», – сказал бы нгусе-негус. «Я не женюсь на Люське», – ответил бы Гамилькар.

О чем говорить, если не о чем говорить?

– И все-таки тебе надо отдохнуть в Италии, – уже не вопросительно сказал нгусе-негус, обходя бахчисарайскую колонку. – Там недавно объявился какой-то Benvenouto Moussolini [3] .

В последние дни Фитаурари раздумывал о новоявленном фаши Муссолини, который недавно дорвался до власти в Италии. Фаши, фашист – это слово было еще непривычным. Кто он, этот Муссолини? Расист. Крутой негрофоб. Из интеллигентной семьи: мать – учительница итальянского языка, отец – юрист, адвокат. Следует ли его убить? Будущий властитель Офира мог бы сказать Гамилькару, что он против террора. Вообще-то, политиков лучше всего убивать, когда они еще неизвестны, еще не у власти, еще не вышли из колыбельки. Но можно убить и при власти. Сейчас убивать Муссолини не следует. Надо его пощупать. Надо присмотреться, подумать. Убивать – последнее дело.