JК
Ёксель-моксель :: Прокопьев Сергей
Страница: 15 из 148Курить начал. Даже по трезвянке. Леха за сигарету — Фаня тут как тут. На плечо хозяина приземлится и, как только Леха выпустит струю дыма, торопливо начинает клевать никотиновый воздух.
— Ёксель-моксель, — однажды удивился Леха, — дак тебе че — и баба нужна?
— Ёксель, — согласился Фаня, — без базару!
Леха принял пернатое заявление за чистую монету и, решив, что на Фаню клятва в отношении женского пола в данной квартире не распространяется, принес дружку самочку.
Реакция на «бабу» была — не удержать. Но не в эротическом смысле. Фаня принялся гонять невесту по всей квартире, только перья сыпались. А ведь был абсолютно трезвый. Долбал бедняжку в хвост и в гриву, пока Леха не унес ее.
— Ну ты, ексель-моксель, даешь! — ругался Леха. — Не знал, что такой отморозок!
— Пивко поцыркаем, — хитро передернул разговор на другую тему Фаня.
— Кто поцыркает, а кто и пролетает, — ворчал недовольный Леха, — ему как путному купил…
— Отцвела любовь-сирень, вот такая хренотень! — издевался из-под потолка Фаня.
— Сверну башку — узнаешь!
Но вскоре они уже целовались.
Если Леха приходил домой в настроении, Фаня тут же подлетал к нему и начинал тыкаться клювом в усы, губы. Когда Леха садился перед телевизором, Фаня цеплялся ему за чуб, как за ветку, и повисал вниз головой, мешая зрительскому процессу. Дескать, куда уставился, вот же я…
И никогда не вязался к Лехе, когда тот возвращался хмурым.
— Ёксель-моксель, — однажды удивился Леха, — дак тебе че — и баба нужна?
— Ёксель, — согласился Фаня, — без базару!
Леха принял пернатое заявление за чистую монету и, решив, что на Фаню клятва в отношении женского пола в данной квартире не распространяется, принес дружку самочку.
Реакция на «бабу» была — не удержать. Но не в эротическом смысле. Фаня принялся гонять невесту по всей квартире, только перья сыпались. А ведь был абсолютно трезвый. Долбал бедняжку в хвост и в гриву, пока Леха не унес ее.
— Ну ты, ексель-моксель, даешь! — ругался Леха. — Не знал, что такой отморозок!
— Пивко поцыркаем, — хитро передернул разговор на другую тему Фаня.
— Кто поцыркает, а кто и пролетает, — ворчал недовольный Леха, — ему как путному купил…
— Отцвела любовь-сирень, вот такая хренотень! — издевался из-под потолка Фаня.
— Сверну башку — узнаешь!
Но вскоре они уже целовались.
Если Леха приходил домой в настроении, Фаня тут же подлетал к нему и начинал тыкаться клювом в усы, губы. Когда Леха садился перед телевизором, Фаня цеплялся ему за чуб, как за ветку, и повисал вниз головой, мешая зрительскому процессу. Дескать, куда уставился, вот же я…
И никогда не вязался к Лехе, когда тот возвращался хмурым.