JК
Ёксель-моксель :: Прокопьев Сергей
Страница: 43 из 148Аккуратненькие да чистенькие! Коричневыми шляпками похваляются… Режешь одну семейку, обязательно в поле зрения еще три-четыре имеются, до кучи просятся.
Два ведра, с которыми влетел в эту красоту, наполнил в шесть секунд. Сорвал с себя куртку. Где застегнул, где завязал — чем не емкость. Вот уже и она раздулась шаром. В дело пошла рубаха. Черт с ними с комарами! Еще с ведерко нарезал. А грибов по-прежнему видимо-невидимо на каждом шагу!
— Жрите, сволочи, морпеха! — закричал Валентин комарам и снял джинсы.
По узлу на каждой штанине — готов еще один мешок. Опята не белые или грузди — не крошатся, не ломаются. Трамбуй да трамбуй!
Посреди леска заросли папоротника буйствовали. В тени древнейшего растения опята росли не хуже, чем на пнях. В трусах, на корточках, отбиваясь локтями от комаров — руки заняты — Валентин облазил весь папоротник. До этого пальцы иззанозил шиповником — то и дело тернии сибирской розы попадались под гребущие опята руки. В папоротнике вдобавок к этому еще и порезался. Захватил левой полную пригоршню тугих прохладных ножек и, срезая, в спешке хорошо чиркнул по пальцу. Кровища, но — тучки на вечереющее солнце набегают — останавливать потерю крови некогда…
Однако ладненько получилось. Мешок из джинсов наполнился как раз на последнем усыпанном опятами пеньке. Только остриг его — дождик брызнул.
— Спасибо, дорогой! — поблагодарил Валентин лесок и стащил на опушку все тряпочные емкости. С ведрами побежал к мотоциклу.
И обнаружил, что того нет.
Два ведра, с которыми влетел в эту красоту, наполнил в шесть секунд. Сорвал с себя куртку. Где застегнул, где завязал — чем не емкость. Вот уже и она раздулась шаром. В дело пошла рубаха. Черт с ними с комарами! Еще с ведерко нарезал. А грибов по-прежнему видимо-невидимо на каждом шагу!
— Жрите, сволочи, морпеха! — закричал Валентин комарам и снял джинсы.
По узлу на каждой штанине — готов еще один мешок. Опята не белые или грузди — не крошатся, не ломаются. Трамбуй да трамбуй!
Посреди леска заросли папоротника буйствовали. В тени древнейшего растения опята росли не хуже, чем на пнях. В трусах, на корточках, отбиваясь локтями от комаров — руки заняты — Валентин облазил весь папоротник. До этого пальцы иззанозил шиповником — то и дело тернии сибирской розы попадались под гребущие опята руки. В папоротнике вдобавок к этому еще и порезался. Захватил левой полную пригоршню тугих прохладных ножек и, срезая, в спешке хорошо чиркнул по пальцу. Кровища, но — тучки на вечереющее солнце набегают — останавливать потерю крови некогда…
Однако ладненько получилось. Мешок из джинсов наполнился как раз на последнем усыпанном опятами пеньке. Только остриг его — дождик брызнул.
— Спасибо, дорогой! — поблагодарил Валентин лесок и стащил на опушку все тряпочные емкости. С ведрами побежал к мотоциклу.
И обнаружил, что того нет.