JК
Как на Дерибасовской угол Ришельевской :: Смирнов Валерий Павлович
Страница: 202 из 292Доцент Федоров ласково смотрел вслед Генриху Эммануиловичу, мечтая о том, чтобы таких хороших людей уезжало, чем побольше. Что касается Кригера, то он резко потерял интерес до дальнейшей судьбы произведения искусства, узнав его продажную стоимость.
* * *
Доцент Федоров вместо того, чтобы смахивать с картины предпродажную пыль или зачитываться материалами очередного Пленума, повышая свой профессионализм, почему-то заспешил в Ляпуновский переулок. Там он долго барабанил у дверь, пока из-за нее не высунулось трезвое перепуганное лицо.
– Здравствуй, Ленчик, – развязно протянул доцент, – тебя уже выпустили из сумасшедшего дома?
– Нет, – честно ответил Ленчик, грязно намекая на любимую родину.
А доцент Шкалик, вместо того чтобы дать вражескому выпаду достойный отпор в свете своей любимой науки, довольно заржал и попер впереди Ленчика вверх по лестнице.
Ленчик таки-да сидел в дурдоме. И вовсе не потому, что был художником, а из-за выпивки. Как и многие живописцы, Ленчик был бородатым и не прочь дать банку. И регулярно бухал еще до того, как какой-то придурок решил: наш народ так привык к свету исторических решений партии, что по их поводу может пить как-то иначе, чем хочет. Так вместо этого малохольного, который хотел создать в социалистической зоне еще и зону трезвости, в дурдом забрали художника Ленчика. Причем в те времена, когда по радио изредка звучала песня «Выпьем за родину, выпьем за партию, выпьем и снова нальем».
* * *
Доцент Федоров вместо того, чтобы смахивать с картины предпродажную пыль или зачитываться материалами очередного Пленума, повышая свой профессионализм, почему-то заспешил в Ляпуновский переулок. Там он долго барабанил у дверь, пока из-за нее не высунулось трезвое перепуганное лицо.
– Здравствуй, Ленчик, – развязно протянул доцент, – тебя уже выпустили из сумасшедшего дома?
– Нет, – честно ответил Ленчик, грязно намекая на любимую родину.
А доцент Шкалик, вместо того чтобы дать вражескому выпаду достойный отпор в свете своей любимой науки, довольно заржал и попер впереди Ленчика вверх по лестнице.
Ленчик таки-да сидел в дурдоме. И вовсе не потому, что был художником, а из-за выпивки. Как и многие живописцы, Ленчик был бородатым и не прочь дать банку. И регулярно бухал еще до того, как какой-то придурок решил: наш народ так привык к свету исторических решений партии, что по их поводу может пить как-то иначе, чем хочет. Так вместо этого малохольного, который хотел создать в социалистической зоне еще и зону трезвости, в дурдом забрали художника Ленчика. Причем в те времена, когда по радио изредка звучала песня «Выпьем за родину, выпьем за партию, выпьем и снова нальем».