Как на Дерибасовской угол Ришельевской   ::   Смирнов Валерий Павлович

Леонид самым традиционным образом сунул в карман швейцару, напрягающему пружину двери, пятерку, и тот, выждав, пока клиент попадет на свежий воздух, быстрым движением захлопнул дверь на засов. Толпа желающих с надеждой смотрела в его сторону сквозь дверные стекла, прижимая к ним разноцветные купюры. Хозяин вестибюля скользнул по деньгам равнодушным взглядом, заметил, что среди них доллары отсутствуют, и сделал на лице такой вид, словно сам Христос является его внебрачным сыном. Леонид стоял на вогкой от обычной сырой зимы улице и терпеливо ожидал друзей. А они, как назло, не торопились догонять своего приятеля, всячески продолжая нарушать антиалкогольное законодательство. Из себя и из ресторана Леонида вывело наглое заявление критика Охапкина. После того, как критик уронил свои очки в салат, он, позабыв их вытереть и надеть на нос, зажал стекла в руке и стал тыкать дужкой в сторону Леониду.

– И что бы ты там ни говорил, – нагло выкатывал глаза пьющий за счет Леонида критик, – в твоих работах налицо кризис. Это же смесь гиперреализма с натурализмом. Народ это… Словом, надо больше работать…

– Работать, – передразнил его Леонид. – Тридцать лет ты хвалил девушку с веслом, а теперь мне пену гонишь? Работать… Тебе надо тем веслом по кумполу дать… Может, тогда хоть сам поймешь, что пишешь. Козел очкатый…

– Ты сам козел, – попытался одеть очки задом наперед Охапкин, – и работы твои на козлов рассчитаны. И вообще… Одна козлота кругом.