Как на Дерибасовской угол Ришельевской   ::   Смирнов Валерий Павлович

Во время приливов откровенности она не раз заявляла, что лучше сделала бы себе аборт, если б знала, что вырастет из этого в детстве кудрявого мальчика. Но, как говорится, чему бывать, то и произросло. А поэтому братья Николайченко вышли от Панича вполне лениво и сели в машину, записанную на их еще живую маму, которая даже не знала, какие педали бывают у ее движимой собственности. Гриша Николайченко был холостым и не мучался в отличие от своего брата Коли. А Коля уже в который раз попросил Гришу, чтобы он помог ему помириться с женой. Потому что в присутствии родственников она ведет себя менее агрессивно, хотя у Коли телосложение в другую сторону от дистрофика. И они себе едут с Пушкинской на Черемушки, где околачивается жена одного из этих двух подарков. А по дороге Гриша говорит брату Коле, что если тот всучит с порога своей бабе букет, так она сходу растает перед ним со скоростью того бутыля вина, который братья приговорили перед встречей с Паничем.

– У тебе есть часы? – спросил Коля, не отрывая глаз от сплошной полосы, которая всю дорогу кривлялась, как клоун.

– У мене есть часы, – покорно ответил брат.

– Тогда засунь на них свой шнобель, – рыкнул Коля, – час ночи. Какой идиот, кроме тебе, будет в это время торговать цветы?

– Сам ты идиот, – заметил брату донельзя похожий на него родственник, – тормози возле кладбища, там этого добра больше, чем у ботаническом саду.

Коля кидает машину с братом у стены по дороге к жене и через десять минут возвращается с шикарным букетом.