JК
Палач мафии. А теперь Горбатый! :: Колычев Владимир
Страница: 74 из 86Сумасшедший мазохист ловил кайф от собственного унижения. И чем изощренней издевалась над ним Марина, тем сильней был его оргазм...
А издевалась она по-настоящему. Не потому, что она такая жестокая. Это была ее маленькая месть. Антон Иннокентьевич в ее глазах олицетворял всех мужчин, которых она обслужила за полтора года. А их у нее в постели побывало – не счесть. Молодые и старые, симпатичные и уродливые, худые и жирные, добрые и злые. И все они унижали ее женское достоинство. Ведь она занималась с ними сексом против своей воли. Из необходимости. За деньги, которые были ей так нужны.
Да, ее унижали. Но, по большому счету, происходило это без злого умысла. Это была своего рода игра. Ей платили, чтобы она играла в развратную кошечку. А она играла, чтобы ей платили...
– Госпожа, госпожа! Прости меня, своего презренного раба! – скулил мазохист.
– Молчать, гнида!
Антон взвыл от восторга. Его приводило в восторг каждое ругательное слово из ее уст.
Но Марина не ограничилась словесным унижением. Она поставила ногу на его спину. С силой прижала его к земле. И пустила в ход плетку... Где-то на двадцатом ударе из чрева мазохиста вырвался стон яростного удовольствия, тело задергалось в конвульсиях сумасшедшего экстаза...
Все, Марина больше ему не нужна.
– Тьфу ты! – презрительно поморщилась она и отбросила в сторону плетку.
В этом роскошном доме в ее распоряжении комната для гостей. С отдельной ванной.
А издевалась она по-настоящему. Не потому, что она такая жестокая. Это была ее маленькая месть. Антон Иннокентьевич в ее глазах олицетворял всех мужчин, которых она обслужила за полтора года. А их у нее в постели побывало – не счесть. Молодые и старые, симпатичные и уродливые, худые и жирные, добрые и злые. И все они унижали ее женское достоинство. Ведь она занималась с ними сексом против своей воли. Из необходимости. За деньги, которые были ей так нужны.
Да, ее унижали. Но, по большому счету, происходило это без злого умысла. Это была своего рода игра. Ей платили, чтобы она играла в развратную кошечку. А она играла, чтобы ей платили...
– Госпожа, госпожа! Прости меня, своего презренного раба! – скулил мазохист.
– Молчать, гнида!
Антон взвыл от восторга. Его приводило в восторг каждое ругательное слово из ее уст.
Но Марина не ограничилась словесным унижением. Она поставила ногу на его спину. С силой прижала его к земле. И пустила в ход плетку... Где-то на двадцатом ударе из чрева мазохиста вырвался стон яростного удовольствия, тело задергалось в конвульсиях сумасшедшего экстаза...
Все, Марина больше ему не нужна.
– Тьфу ты! – презрительно поморщилась она и отбросила в сторону плетку.
В этом роскошном доме в ее распоряжении комната для гостей. С отдельной ванной.