JК
Кроссворд игральных автоматов :: Соколов Глеб Станиславович
Страница: 5 из 58Там бойцы за личное счастье гуртом возвращались к гаражам. Они были всех видов и мастей, но спешили однообразно.
Светило зловещее полнолуние. Среди звезд, харкая на правила и светофоры, кандыбили жидкие облака. Они заражены неизлечимым туберкулезом. Им не хотелось плыть, – взвыть и усесться на землю непроглядным туманом. Но облака не пьют, не ширяются. В бессильной злобе они облевывают низ подлым холодным дождем.
Стоял декабрь, в котором начиналась история. Вполне современная, чтобы назвать ее историей нового времени.
Русская зима превратилась в старуху – она сопливелась, кисла, пускала ветры, слезы дождя. Как пенсионерка, отчалив с митинга КПРФ, воспоминала прошлое. Но тем, кто был жив и смел, хотелось поймать что-то и в будущем… Это была задача, достойная титана. И этот титан явился.
– Ну и рожа!… Если бы у меня была такая рожа, ни за что б не ходил фотографироваться!… – сказал Терентьич напарнику, Виталию Кошелеву, отходя от окна.
В маленьком домике, расположенном на Введенском кладбище, был еще третий могильщик. Но он спал на лавке мертвецки пьяный.
– Не открывай, – Виталий подцепил со сковороды вилкой, на которой не хватало двух зубьев, жареный пельмень и отправил в рот. Пельмень неслышно взвизгнул.
– Само собой… Что я дурак открывать такой роже.
Терентьич подсел к столу. Его собственная рожа была ужасна.
Светило зловещее полнолуние. Среди звезд, харкая на правила и светофоры, кандыбили жидкие облака. Они заражены неизлечимым туберкулезом. Им не хотелось плыть, – взвыть и усесться на землю непроглядным туманом. Но облака не пьют, не ширяются. В бессильной злобе они облевывают низ подлым холодным дождем.
Стоял декабрь, в котором начиналась история. Вполне современная, чтобы назвать ее историей нового времени.
Русская зима превратилась в старуху – она сопливелась, кисла, пускала ветры, слезы дождя. Как пенсионерка, отчалив с митинга КПРФ, воспоминала прошлое. Но тем, кто был жив и смел, хотелось поймать что-то и в будущем… Это была задача, достойная титана. И этот титан явился.
– Ну и рожа!… Если бы у меня была такая рожа, ни за что б не ходил фотографироваться!… – сказал Терентьич напарнику, Виталию Кошелеву, отходя от окна.
В маленьком домике, расположенном на Введенском кладбище, был еще третий могильщик. Но он спал на лавке мертвецки пьяный.
– Не открывай, – Виталий подцепил со сковороды вилкой, на которой не хватало двух зубьев, жареный пельмень и отправил в рот. Пельмень неслышно взвизгнул.
– Само собой… Что я дурак открывать такой роже.
Терентьич подсел к столу. Его собственная рожа была ужасна.