Пантера - ярость и страсть   ::   Корнилова Наталья

- Да ты философ, как я посмотрю, - усмехнулась я, сбавляя газ перед огромной ямой.

- А ты думала, я полная идиотка? Нет, дорогуша, я иногда очень даже размышляю: о жизни и все такое... Эх, мне бы только денег загрести, чтобы сесть на завалинку и уже думать, думать... И чтобы мысли о деньгах не мешали. Так-то вот!

- Сложная ты натура, Зойка. Противоречивая. А в монастырь не хочешь уйти? Там бы и предалась размышлениям, без суеты, в тиши...

- Что я, дура? Ты знаешь хоть одного гения, который бы написал или открыл что-то, сидя в монастыре? Нет. Красивые мысли только от красивой жизни появляются. Кто у нас в прошлом веке о красоте и любви писал? Правильно, дворяне, графы и прочие дармоеды. А будь они бедными, то горбатились бы целыми днями, хрен бы какая красота им в голову пришла. Ну представь: идет Пушкин за плугом, весь в рванье, голодный, перегаром несет, и сочиняет: "Я помню чудное мгновенье..." - Она скривилась. - С ума сойти можно! Нет, я не верю ни в любовь, ни в красоту, и не я в этом виновата, а жизнь наша долбаная, так-то вот!

Я уже была готова согласиться с ней, как мой взгляд упал на зеркало, и внутри все опустилось: две знакомые машины, пыля и подпрыгивая, во всю дурь мчались за нами.

- Кажется, твои псы не так уж и преданы тебе, - пробормотала я, прибавляя газ.

Зойка обернулась и сразу изменилась в лице.

- Сволочи, что они еще задумали? - испуганно проговорила она и посмотрела на меня.