Лунная ночь   ::   Нушич Бранислав

Трифун Трифунович до того мягкосердечный человек, что уже после пятого стакана вина начинает плакать и плачет так горько, что даже жалко становится, зачем напился такой хороший человек, или, вернее сказать, начинаешь во всем обвинять лунную ночь.

А однажды ночь выдалась особенно ясной. Трифун Трифунович больше чем обычно косил главой, больше чем обычно измял свою шляпу и больше чем обычно плакал, жалуясь на судьбу и говоря о своих начальниках: «Такие они прекрасные, такие прекрасные, что хочешь не хочешь, а при одном воспоминании о них плачешь».

Когда набежавшая откуда-то тучка оставила от месяца только маленькую краюшку, чуть-чуть освещавшую землю, Трифун поднял воротник, опустил голову и поплелся домой, медленно и неуверенно переставляя ноги, словно он их отморозил во время войны. Пошатываясь, он сделал несколько шагов и остановился.

– Ну-ка, Трифун, ну-ка! – пробормотал он, махнул правой рукой, двинулся было дальше, но, сделав два-три шага, опять остановился, подперев плечом ворота какого-то двухэтажного дома, и принялся рассуждать.

– Боже, как все хорошо устроено с этом мире! Б самом деле, ну, разве не хорошо? Вот, например, животное не может напиться… а человек может!.. А почему животное не может напиться?… Божья воля?! Нет!.. Просто потому что у животного нет разума, а у человека есть!.. Так… Вот, например, почему не может напиться, скажем… скажем, саранча.