JК
Максим Перепелица :: Стаднюк Иван Фотиевич
Страница: 90 из 246)
Когда хлопцы вернулись из клуба, рассказывали, что после конференции там оркестр играл. И Степан с библиотекаршей целый вечер вытанцовывали. Говорят, Зина сама приглашала его, а Левада глаз не мог оторвать от пола – стеснялся товарищей. Подумаешь, застенчивость какая! А проводить после танцев Зину до проходной будки не постеснялся!..
Тут только меня и осенило. Как же я раньше не догадался?! Наверняка между Степаном и Зиной – любовь. Ведь не зря, как придет он в библиотеку, нет конца их разговорам. Ни за что Левады не дозовешься. Теперь ясно, что за свет под одеялом зажигал Степан: письма Зины читал или свои сочинял. При дневном свете перед товарищами совестно – все же знали о Василинке…
И такая меня обида взяла: ведь Василинка – какая дивчина! Как он смеет?..
И уже на это дело стал я глядеть с другой точки зрения, я бы сказал – с главной: пришел хлопец родине служить, военную науку познавать, а вместо этого за юбкой бегает, дисциплину нарушает. Срам!
А может, Зина Звонарева сама виновата во всем? Может, приворожила хлопца синими глазами да ямочками на щеках? Но опять меня сомнение берет: не могла она разве выбрать хлопца покрасивее? Я же, например, не приглянулся ей. А ведь Максим Перепелица не хуже Степана!
Даже к зеркалу подошел, чтобы посмотреть на себя. Ну, чем я плох? В плечах широк, лицо круглое, чистое, не закапанное никакими там веснушками. Брови, как смола, черные, глаза веселые. Нос, правда, чуток вздернулся.
Когда хлопцы вернулись из клуба, рассказывали, что после конференции там оркестр играл. И Степан с библиотекаршей целый вечер вытанцовывали. Говорят, Зина сама приглашала его, а Левада глаз не мог оторвать от пола – стеснялся товарищей. Подумаешь, застенчивость какая! А проводить после танцев Зину до проходной будки не постеснялся!..
Тут только меня и осенило. Как же я раньше не догадался?! Наверняка между Степаном и Зиной – любовь. Ведь не зря, как придет он в библиотеку, нет конца их разговорам. Ни за что Левады не дозовешься. Теперь ясно, что за свет под одеялом зажигал Степан: письма Зины читал или свои сочинял. При дневном свете перед товарищами совестно – все же знали о Василинке…
И такая меня обида взяла: ведь Василинка – какая дивчина! Как он смеет?..
И уже на это дело стал я глядеть с другой точки зрения, я бы сказал – с главной: пришел хлопец родине служить, военную науку познавать, а вместо этого за юбкой бегает, дисциплину нарушает. Срам!
А может, Зина Звонарева сама виновата во всем? Может, приворожила хлопца синими глазами да ямочками на щеках? Но опять меня сомнение берет: не могла она разве выбрать хлопца покрасивее? Я же, например, не приглянулся ей. А ведь Максим Перепелица не хуже Степана!
Даже к зеркалу подошел, чтобы посмотреть на себя. Ну, чем я плох? В плечах широк, лицо круглое, чистое, не закапанное никакими там веснушками. Брови, как смола, черные, глаза веселые. Нос, правда, чуток вздернулся.