Беглый огонь (Дрон - 3)   ::   Катериничев Петр

А теперь на радость всем цех выпекает булочки и плюшки, пончики и пирожки, стараясь превратить жизнь сограждан в чистый если и не мед, то сахар. Над рыжею крышей вьется горячий ванильно-сладкий дымок, превращая стоящие поодаль девятиэтажки в подобие средневековых башен, а сам этот провинциальный расейский град - в жаркий пустынный мираж. В этом сладком мираже я и припухаю собственной персоной третью неделю: очень умный и почти ученый. А также - скромный, русский, беспартийный. Вся биография, особливо первая ее часть, если писать лаконично и разборчиво, уместится на четвертушке школьной промокашки. "Жил я славно в первой трети двадцать лет на белом свете по учению..." Даже и не двадцать, а все тридцать с небольшим. А вот далее чистая допрежь, аки шкалик "Столичной", объективка: не был, не привлекался, не состоял, не участвовал - мутнеет, и был, и участвовал, и привлекался. Судьбоносные перемещения в российской политической и экономической элитах накрыли меня, как цунами эсминец "Стремительный"; из передряг, в которых очень богатые бодались с очень-очень богатыми, выскочил, прикинувшись прогулочным яликом на Патриарших прудах. Определившись с бодуном и "привязавшись к местности", на время успокаивался; и тут голову посещала следующая по порядку, но не по значению, мысль: "Как я здесь оказался?" При этой второй мысли мне становилось горько и грустно; выходил, брал пару пузырей чего покрепче и зависал в ближайшей к дому забегаловке с каким-нибудь алканом: поболтать за жизнь.