JК
Парадоксы мистера Понда (рассказы) :: Честертон Гилберт Кит
Страница: 1 из 179Аннотация: Содержание
Три всадника из Апокалипсиса. Перевод А. Ливерганта
Преступление капитана Гэхегена. Перевод Н. Трауберг
Когда доктора соглашаются. Перевод А. Лукьянова
Понд-Простофиля. Перевод А. Лукьянова, под ред. Н. Трауберг
Человек, о котором нельзя говорить. Перевод А. Лукьянова, под ред. Н. Трауберг
Перстень прелюбодеев. Перевод Н. Трауберг
Ужасный трубадур. Перевод Л. Порохни
Ходульная история. Перевод Н. Трауберг
---------------------------------------------
Гилберт Кит Честертон
Парадоксы мистера Понда
Три всадника из Апокалипсиса
К мистеру Понду, несмотря на его вполне будничную внешность и безукоризненное воспитание, я относился с любопытством, а иногда и с настороженностью, что было, по всей вероятности, связано с какими-то детскими воспоминаниями, а также со смутными ассоциациями, которые вызывало у меня его имя. Он был государственным служащим, старинным приятелем моего отца, и в моем младенческом воображении ассоциировался с прудом, тем более что он и в самом деле чем-то неуловимо напоминал пруд в нашем саду: был таким тихим, таким уютным, таким, можно сказать, лучезарным, когда рассуждал о земле, небе и солнечном свете.
Три всадника из Апокалипсиса. Перевод А. Ливерганта
Преступление капитана Гэхегена. Перевод Н. Трауберг
Когда доктора соглашаются. Перевод А. Лукьянова
Понд-Простофиля. Перевод А. Лукьянова, под ред. Н. Трауберг
Человек, о котором нельзя говорить. Перевод А. Лукьянова, под ред. Н. Трауберг
Перстень прелюбодеев. Перевод Н. Трауберг
Ужасный трубадур. Перевод Л. Порохни
Ходульная история. Перевод Н. Трауберг
---------------------------------------------
Гилберт Кит Честертон
Парадоксы мистера Понда
Три всадника из Апокалипсиса
К мистеру Понду, несмотря на его вполне будничную внешность и безукоризненное воспитание, я относился с любопытством, а иногда и с настороженностью, что было, по всей вероятности, связано с какими-то детскими воспоминаниями, а также со смутными ассоциациями, которые вызывало у меня его имя. Он был государственным служащим, старинным приятелем моего отца, и в моем младенческом воображении ассоциировался с прудом, тем более что он и в самом деле чем-то неуловимо напоминал пруд в нашем саду: был таким тихим, таким уютным, таким, можно сказать, лучезарным, когда рассуждал о земле, небе и солнечном свете.