JК
Парадоксы мистера Понда :: Честертон Гилберт Кийт
Страница: 1 из 179---------------------------------------------
Честертон Гилберт Кийт
Парадоксы мистера Понда
Гилберт Кийт Честертон
Парадоксы мистера Понда
Содержание
Три всадника из Апокалипсиса. Перевод А. Ливергапта.
Преступление капитана Гэхегена. Перевод Н. Трауберг.
Когда доктора соглашаются. Перевод А. Лукьянова.
Понд-Простофиля. Перевод А. Лукьянова под ред. Н. Трауберг.
Человек, о котором нельзя говорить. Перевод А. Лукьянова, под ред. Н. Трауберг.
Перстень прелюбодеев. Перевод Н. Трауберг.
Ужасный трубадур. Перевод Л. Порохни.
Ходульная история. Перевод Н. Трауберг.
ТРИ ВСАДНИКА ИЗ АПОКАЛИПСИСА
К мистеру Понду, несмотря на его вполне будничную внешность и безукоризненное воспитание, я относился с любопытством, а иногда и с настороженностью, что было, по всей вероятности, связано с какими-то детскими воспоминаниями, а также со смутными ассоциациями, которые вызывало у меня его имя. Он был государственным служащим, старинным приятелем моего отца, и в моем младенческом воображении ассоциировался с прудом, тем более что он и в самом деле чем-то неуловимо напоминал пруд в нашем саду: был таким тихим, таким уютным, таким, можно сказать, лучезарным, когда рассуждал о земле, небе и солнечном свете.
Честертон Гилберт Кийт
Парадоксы мистера Понда
Гилберт Кийт Честертон
Парадоксы мистера Понда
Содержание
Три всадника из Апокалипсиса. Перевод А. Ливергапта.
Преступление капитана Гэхегена. Перевод Н. Трауберг.
Когда доктора соглашаются. Перевод А. Лукьянова.
Понд-Простофиля. Перевод А. Лукьянова под ред. Н. Трауберг.
Человек, о котором нельзя говорить. Перевод А. Лукьянова, под ред. Н. Трауберг.
Перстень прелюбодеев. Перевод Н. Трауберг.
Ужасный трубадур. Перевод Л. Порохни.
Ходульная история. Перевод Н. Трауберг.
ТРИ ВСАДНИКА ИЗ АПОКАЛИПСИСА
К мистеру Понду, несмотря на его вполне будничную внешность и безукоризненное воспитание, я относился с любопытством, а иногда и с настороженностью, что было, по всей вероятности, связано с какими-то детскими воспоминаниями, а также со смутными ассоциациями, которые вызывало у меня его имя. Он был государственным служащим, старинным приятелем моего отца, и в моем младенческом воображении ассоциировался с прудом, тем более что он и в самом деле чем-то неуловимо напоминал пруд в нашем саду: был таким тихим, таким уютным, таким, можно сказать, лучезарным, когда рассуждал о земле, небе и солнечном свете.