Парадоксы мистера Понда   ::   Честертон Гилберт Кийт

Считаться опасным человеком, подозрительной личностью, грозой честных семейств - вот на что я растрачивал жизнь, вот из-за чего чуть не потерял любовь. Я бездельничал, проводил время в праздности, лишь бы не утратить своей дурной славы. И ока едва не довела меня до виселицы.

- Так я и думал, - сказал мистер Понд и чопорно поджал губы.

А Гэхеген взволнованно продолжал:

- Я был лучше, чем казался. Но это значило только, что я богохульствовал, хотел казаться хуже, чем был. И еще это значило, что я был хуже тех, кто предавался пороку, ибо я восхищался им. Да, восхищался своей мнимой порочностью. Я был лицемером нового типа. Мое лицемерие было данью, которую добродетель платит греху.

- Насколько я понимаю, - сказал Понд (тон его был холоден и бесстрастен и все же всегда оказывал на собеседника удивительно успокаивающее действие), - насколько я понимаю, теперь вы совсем вылечились.

- Да, вылечился, - мрачно ответил Гэхеген. - Для этого понадобились две смерти и угроза виселицы. Но главное вот в чем: от какой болезни я вылечился? Вы поставили совершенно правильный диагноз, дорогой доктор, если разрешите мне вас так называть. Скандальная слава доставляла мне тайное наслаждение.

- А теперь, - сказал мистер Понд, - другие соображения вернули вас на тернистую тропу добродетели.

Гэхеген внезапно рассмеялся, нервно и тем не менее радостно. Первые его слова, вероятно, многим показались бы странным продолжением этого смеха.

- Знаете, я исповедался сегодня утром, - сказал он, - и к вам я тоже пришел исповедаться: в том, что не убивал того человека; в том, что не был любовником его жены.