JК
Беглый огонь :: Катериничев Петр
Страница: 28 из 136 — Клюв в руках моих мальчиков кололся, как сухое полено!
Вахтанг Шалвович облизал пересохшие губы, выдохнул с натугой, стараясь зацепиться за жизнь последним, что оставалось, — страхом.
— Резо не простит… Кострома, Роман-маленький, Жид, Колун, Афиногенчик…
— начал перечислять он имена авторитетов.
— Лишь бы Бог простил, — перебил его из кресла" «Поддубный». Добавил, мельком взглянув на часы:
— Кончал бы ты его, Кротов, болезного. Делишек у твоих ребяток на сегодня — немерено…
Кротов болезненно усмехнулся, одним движением перевернул раненого на спину, словно жука:
— Что, Шарик, не забыл Краслаг? Вот и я не забыл…
Удар тяжелого, обитого железом ботинка в пах был страшен: Вахтангу показалось, что его просто разорвали пополам…
— Это тебе не девчушкам вставлять… — ухмыльнулся Крот. Посмотрел в мутные, полубезумные от боли глаза противника и решил не тянуть больше, опасаясь, что тот провалится в спасительное беспамятство. — Я тебе говорил, что по полу размажу? Вот и не обижайся — Крот слово держит.
Последнее, что увидел в своей жизни Вахтанг Шалвович Шарикошвили, была ребристая, подкованная медными гвоздиками подошва… Она с хрустом впечаталась в лицо, дробя кости…
— Будет, Кротов, будет… — Стоявший лицом к окну Панкратов повернулся.
Голова лежащего превратилась в кровавое месиво, мозги забрызгали весь ковер, а Крот продолжал бить с методичной, непреходящей ненавистью. — Силушку побереги.
Вахтанг Шалвович облизал пересохшие губы, выдохнул с натугой, стараясь зацепиться за жизнь последним, что оставалось, — страхом.
— Резо не простит… Кострома, Роман-маленький, Жид, Колун, Афиногенчик…
— начал перечислять он имена авторитетов.
— Лишь бы Бог простил, — перебил его из кресла" «Поддубный». Добавил, мельком взглянув на часы:
— Кончал бы ты его, Кротов, болезного. Делишек у твоих ребяток на сегодня — немерено…
Кротов болезненно усмехнулся, одним движением перевернул раненого на спину, словно жука:
— Что, Шарик, не забыл Краслаг? Вот и я не забыл…
Удар тяжелого, обитого железом ботинка в пах был страшен: Вахтангу показалось, что его просто разорвали пополам…
— Это тебе не девчушкам вставлять… — ухмыльнулся Крот. Посмотрел в мутные, полубезумные от боли глаза противника и решил не тянуть больше, опасаясь, что тот провалится в спасительное беспамятство. — Я тебе говорил, что по полу размажу? Вот и не обижайся — Крот слово держит.
Последнее, что увидел в своей жизни Вахтанг Шалвович Шарикошвили, была ребристая, подкованная медными гвоздиками подошва… Она с хрустом впечаталась в лицо, дробя кости…
— Будет, Кротов, будет… — Стоявший лицом к окну Панкратов повернулся.
Голова лежащего превратилась в кровавое месиво, мозги забрызгали весь ковер, а Крот продолжал бить с методичной, непреходящей ненавистью. — Силушку побереги.