JК
Обнаженный Куренцов :: Горин Григорий Израилевич
Страница: 5 из 9 – Товарищ художник, здесь такое дело получилось… я у вас на картине оказался… Ну, тот, который трусы снимает… Приношу протест!
– Не понимаю, – послышалось в трубке. – Какой протест?
– За искажение! – сказал Куренцов и с досадой понял, что говорит не то. – В общем, это получился вылитый я… Вы, товарищ, где-нибудь меня видели и зарисовали… А здесь люди ходят, дети…
– Какие дети? – недоуменно спросил голос в трубке. – Я вас, товарищ, никогда в глаза не видел и не рисовал…
– Может, и не видели, а получился я, – сказал Куренцов. – Даже родинка та же…
– При чем здесь родинка? Какая родинка? – Голос в трубке заметно нервничал.
– Обыкновенная родинка… На этом самом… Короче, снимайте картину, а то будет скандал! – хрипло сказал Куренцов.
– Вы выпили, товарищ, – спокойно произнес голос в трубке. – А потому оставьте меня в покое…
Куренцов несколько секунд слушал короткие гудки, потом положил трубку на стол и, не глядя на администратора, мрачно произнес:
– Ну, ладно!… Пошли, Зина!
Они быстро шли по залам, не оглядываясь и не обращая внимания на людей. Зинаида Ивановна испуганно держала Куренцова за руку, а он шумно дышал носом, втянул голову в плечи и иногда вздрагивал всем телом, словно кто-то сзади тыкал ему пальцем в спину.
В этот вечер Василий Михайлович Куренцов выпил много водки. Пил он один. Пил медленно, задумчиво, молча, почти не закусывая.
Зинаида Ивановна грустно смотрела на него, вздыхала, иногда пыталась утешать.
– Плюнь, Вася! – говорила она.
– Не понимаю, – послышалось в трубке. – Какой протест?
– За искажение! – сказал Куренцов и с досадой понял, что говорит не то. – В общем, это получился вылитый я… Вы, товарищ, где-нибудь меня видели и зарисовали… А здесь люди ходят, дети…
– Какие дети? – недоуменно спросил голос в трубке. – Я вас, товарищ, никогда в глаза не видел и не рисовал…
– Может, и не видели, а получился я, – сказал Куренцов. – Даже родинка та же…
– При чем здесь родинка? Какая родинка? – Голос в трубке заметно нервничал.
– Обыкновенная родинка… На этом самом… Короче, снимайте картину, а то будет скандал! – хрипло сказал Куренцов.
– Вы выпили, товарищ, – спокойно произнес голос в трубке. – А потому оставьте меня в покое…
Куренцов несколько секунд слушал короткие гудки, потом положил трубку на стол и, не глядя на администратора, мрачно произнес:
– Ну, ладно!… Пошли, Зина!
Они быстро шли по залам, не оглядываясь и не обращая внимания на людей. Зинаида Ивановна испуганно держала Куренцова за руку, а он шумно дышал носом, втянул голову в плечи и иногда вздрагивал всем телом, словно кто-то сзади тыкал ему пальцем в спину.
В этот вечер Василий Михайлович Куренцов выпил много водки. Пил он один. Пил медленно, задумчиво, молча, почти не закусывая.
Зинаида Ивановна грустно смотрела на него, вздыхала, иногда пыталась утешать.
– Плюнь, Вася! – говорила она.