JК
Ой, кто идет! (Исповедь маленького негодника-2) :: Брэтт Саймон
Страница: 55 из 103Я громко, мирно, размеренно засопел и с удовлетворением услышал Ее слова:
– Ну вот, какой хороший мальчик! Я же говорила, мое присутствие перед сном тебе совсем не обязательно. И я снова заснул.
День 25
Я прекрасно выспался и проснулся раньше Нее. Первое время лежал и вспоминал, где я и как сюда попал. Вчерашнее ранение уже не беспокоило, хотя шишка на лбу вздулась поистине великолепная.
И тут меня осенила прекрасная мысль – положить последний, завершающий штрих. Я подошел к столику и смахнул страховитый ночник на пол. Гриб, как и следовало ожидать, разбился, а свечка погасла на лету.
Я не стал возвращаться в уютное гнездышко из полотенец, а, наоборот, замер в неудобной позе на полу в середине комнаты. Тут у Нее в спальне зазвонил будильник, и я немедленно заорал. Не громко и призывно, как здоровый карапуз, который только что пробудился от крепкого спокойного сна, а скорбно и обессилено, как бедный, брошенный ребенок, который одиноко проплакал всю ночь напролет.
Она вбежала в детскую, приговаривая:
– Вот видишь, ты хороший мальчик, я же говорила, незачем тебе шуметь перед сном…
Но тут Она увидела меня, и слова замерли на Ее губах. Я смотрел на Нее – долгим, трагическим, укоризненным взглядом.
Мамочка прямо-таки рухнула на пол рядом со мной.
– о Боже мой! – вскрикнула Она.
– Ну вот, какой хороший мальчик! Я же говорила, мое присутствие перед сном тебе совсем не обязательно. И я снова заснул.
День 25
Я прекрасно выспался и проснулся раньше Нее. Первое время лежал и вспоминал, где я и как сюда попал. Вчерашнее ранение уже не беспокоило, хотя шишка на лбу вздулась поистине великолепная.
И тут меня осенила прекрасная мысль – положить последний, завершающий штрих. Я подошел к столику и смахнул страховитый ночник на пол. Гриб, как и следовало ожидать, разбился, а свечка погасла на лету.
Я не стал возвращаться в уютное гнездышко из полотенец, а, наоборот, замер в неудобной позе на полу в середине комнаты. Тут у Нее в спальне зазвонил будильник, и я немедленно заорал. Не громко и призывно, как здоровый карапуз, который только что пробудился от крепкого спокойного сна, а скорбно и обессилено, как бедный, брошенный ребенок, который одиноко проплакал всю ночь напролет.
Она вбежала в детскую, приговаривая:
– Вот видишь, ты хороший мальчик, я же говорила, незачем тебе шуметь перед сном…
Но тут Она увидела меня, и слова замерли на Ее губах. Я смотрел на Нее – долгим, трагическим, укоризненным взглядом.
Мамочка прямо-таки рухнула на пол рядом со мной.
– о Боже мой! – вскрикнула Она.