JК
Остров Весёлых Робинзонов (с иллюстрациями) :: Санин Владимир Маркович
Страница: 44 из 128 – О том, как на тебя подали в суд соседи, у которых от волчьего воя взбесилась собака, о том, как…
– К чему, Ксенечка, эти подробности? – несамокритично реагировал на реплику жены профессор. – Собака могла взбеситься от одного созерцания своих хозяев.
– Как вам сегодня спалось, друзья? – возвращая нас в современную эпоху, с улыбкой спросила Машенька. – Надеюсь, обошлось без люминалов и барбамилов?
– За нарушение приказа номер два по коммуне… – торжественно начал Борис.
Машенька охнула.
– Выбираю картошку! – воскликнула она.
– Я думаю, – неожиданно покраснев, пробасил Зайчик, – что на первый раз Машеньку можно простить.
– Это почему же, юноша? – ухмыляясь в усы, спросил Игорь Тарасович. – За какие заслуги?
Зайчик беспомощно пожал плечами и с надеждой посмотрел на Бориса.
– Я вам помогу, мой молодой друг, – великодушно продолжил археолог, обволакивая себя густыми клубами дыма. – Вы прощаете Машеньку за ее красивые глаза. Если бы нарушил приказ старый чудак вроде меня или даже эти братья-разбойники, которые думают, что я не понял, кто вчера вечером запустил мне под одеяло ежа, вы, юноша, злорадно хихикали бы вместе с остальными. Да, вы простили Машеньку за ее красоту.
– Игорь Тарасович, – укоризненно проговорила Машенька.
– Но в том и заключается великая сила женской красоты, – не обращая внимания на умоляющие Машенькины глаза, продолжал археолог, – что она покоряет не разум, а чувства, которые, безусловно, сильнее разума. На разум воздействуют идеи и события, то есть вещи, подвластные логике, но в красоте логики нет.
– К чему, Ксенечка, эти подробности? – несамокритично реагировал на реплику жены профессор. – Собака могла взбеситься от одного созерцания своих хозяев.
– Как вам сегодня спалось, друзья? – возвращая нас в современную эпоху, с улыбкой спросила Машенька. – Надеюсь, обошлось без люминалов и барбамилов?
– За нарушение приказа номер два по коммуне… – торжественно начал Борис.
Машенька охнула.
– Выбираю картошку! – воскликнула она.
– Я думаю, – неожиданно покраснев, пробасил Зайчик, – что на первый раз Машеньку можно простить.
– Это почему же, юноша? – ухмыляясь в усы, спросил Игорь Тарасович. – За какие заслуги?
Зайчик беспомощно пожал плечами и с надеждой посмотрел на Бориса.
– Я вам помогу, мой молодой друг, – великодушно продолжил археолог, обволакивая себя густыми клубами дыма. – Вы прощаете Машеньку за ее красивые глаза. Если бы нарушил приказ старый чудак вроде меня или даже эти братья-разбойники, которые думают, что я не понял, кто вчера вечером запустил мне под одеяло ежа, вы, юноша, злорадно хихикали бы вместе с остальными. Да, вы простили Машеньку за ее красоту.
– Игорь Тарасович, – укоризненно проговорила Машенька.
– Но в том и заключается великая сила женской красоты, – не обращая внимания на умоляющие Машенькины глаза, продолжал археолог, – что она покоряет не разум, а чувства, которые, безусловно, сильнее разума. На разум воздействуют идеи и события, то есть вещи, подвластные логике, но в красоте логики нет.