Пассажир Полярной лилии   ::   Сименон Жорж

— Есть у вас родные?

— Какое это имеет значение? В Киркинесе вы просто сдадите меня в полицию за неоплаченное шампанское и вино, которое я пила за столом. А стюард не получит чаевых.

Заплачь она, рви на себе волосы — и тогда Петерсен не почувствовал бы в ней большего отчаяния, большей подавленности.

— Вы завтракали? — спросил он только затем, чтобы не молчать.

— Нет.

Ногти на ногах — она касалась ими капитана — были такие же розовые и ухоженные, как на руках.

— Вам известно, что часть похищенных денег найдена в каюте третьего помощника?

— У Вринса?

Наконец-то вскинулась и она. Не глядя, отшвырнула папиросу.

— Что вы сказали? Это невозможно! Неужели вам не понятно, что этого не может быть?

Девушка попробовала приподняться, но в слишком тесной каюте ей некуда было поставить ноги и пришлось встать коленями на койку.

— Послушайте, капитан. Даю вам слово, что…

Тут руки ее опустились, она смолкла, устало понурилась, и Петерсен заметил, что кожа у нее на лбу покраснела: простудный прыщик.

— Уходите! Вы не поверите мне, даже если я… И все-таки это нужно как-то уладить.

— Вы были на улице Деламбр в Париже?

Она не вздрогнула, словно ждала этого вопроса.

Лишь опять пожала плечами и повторила:

— Уходите.

Потом неожиданно спохватилась:

— Где Вринс?

— Стоит вахту на мостике.

— Оставьте меня. Я должна…

Она встала на чемодан. Сняла с вешалки платье.