JК
Политическая машина :: Вудхауз Пэлэм Грэнвилл
Страница: 1 из 29---------------------------------------------
Пэлем Грэнвилл Вудхауз
Политическая машина
Удивительно, как мало человек меняется с годами, если все удары судьбы смягчаются толстой прокладкой из денег. В нашем классе учился юноша по фамилии Кут — Дж. Г. Кут, известный так же под именем Чокнутого Кута. Это прозвище он получил оттого, что каждым его шагом, казалось, управляли пустые и глупые суеверия. Мальчики — натуры трезвые и практические. У них не встретит сочувствия одноклассник, отказавшийся покурить с товарищами за углом гимнастического зала — причем не от излишней нравственной щепетильности, которой Кут, к его чести, не страдал, а единственно на том основании, что видел утром сороку. Именно так он и поступил, и тогда его в первый раз назвали Чокнутым. Прозвище прилипло намертво, хоть нас и поймали на первой же сигарете, а мускулистый директор школы обошелся с нами довольно решительно — то есть, сорока Чокнутого, возможно, кое в чем понимала толк. В продолжении пяти счастливых школьных лет, пока мы не разъехались по своим университетам, я звал Кута только Чокнутым. Чокнутым я назвал его и в тот день, когда мы случайно столкнулись в Сандауне, сразу после трехчасового заезда.
— Что-нибудь выиграл? — спросил я после обмена приветствиями.
— Проиграл. — Ответил Чокнутый грустным, но не горестным тоном плутократа, который может себе такое позволить. — Я ставил десятку на Моего Лакея.
— На Моего Лакея! — я не поверил своим ушам.
Пэлем Грэнвилл Вудхауз
Политическая машина
Удивительно, как мало человек меняется с годами, если все удары судьбы смягчаются толстой прокладкой из денег. В нашем классе учился юноша по фамилии Кут — Дж. Г. Кут, известный так же под именем Чокнутого Кута. Это прозвище он получил оттого, что каждым его шагом, казалось, управляли пустые и глупые суеверия. Мальчики — натуры трезвые и практические. У них не встретит сочувствия одноклассник, отказавшийся покурить с товарищами за углом гимнастического зала — причем не от излишней нравственной щепетильности, которой Кут, к его чести, не страдал, а единственно на том основании, что видел утром сороку. Именно так он и поступил, и тогда его в первый раз назвали Чокнутым. Прозвище прилипло намертво, хоть нас и поймали на первой же сигарете, а мускулистый директор школы обошелся с нами довольно решительно — то есть, сорока Чокнутого, возможно, кое в чем понимала толк. В продолжении пяти счастливых школьных лет, пока мы не разъехались по своим университетам, я звал Кута только Чокнутым. Чокнутым я назвал его и в тот день, когда мы случайно столкнулись в Сандауне, сразу после трехчасового заезда.
— Что-нибудь выиграл? — спросил я после обмена приветствиями.
— Проиграл. — Ответил Чокнутый грустным, но не горестным тоном плутократа, который может себе такое позволить. — Я ставил десятку на Моего Лакея.
— На Моего Лакея! — я не поверил своим ушам.