JК
Приключения бравого солдата Швейка в русском плену :: Ванек Карел
Страница: 432 из 454Неграмотные русские солдаты окружали вечером Горжина, который приносил газеты и читал их вслух; он читал большие статьи об убийстве этого человека, до того считавшегося святым, которому якобы явился сам Бог, различные предположения о том, как это случилось, и русские землячки, подпершись локтями, слушали его с большим вниманием.
– Вот так начальство, мать…
– Вот сволочь! Они забавляются, а тут умирай за них!
– Вот императрица, немка проклятая! А ты издыхай за них голодом!
– Да, да! В Петрограде б… а ты корми вшей в окопах!
– Ну. пора войну кончать! Начальство надо побить и идти домой.
Солдаты говорили так только между собою, остерегаясь поручиков и офицеров. А после этого шли как ни в чем не бывало на вечернюю молитву и по-прежнему пели царский гимн.
Фельдфебель Анненков был весьма набожным и преданным царю человеком; ему был подчинён как отряд русских солдат, так и пленные, помещавшиеся в этом бараке. Он становился перед иконой впереди всех, читал «Отче наш» и первый же начинал густым басом петь «Боже, царя храни».
Другой его чертой была слабость к политуре и полное пренебрежение к спиртным лакам. Он мечтал только о том времени, когда будет свободно продаваться водка, и обещал в первый же день напиться до остервенения.
– Вот так начальство, мать…
– Вот сволочь! Они забавляются, а тут умирай за них!
– Вот императрица, немка проклятая! А ты издыхай за них голодом!
– Да, да! В Петрограде б… а ты корми вшей в окопах!
– Ну. пора войну кончать! Начальство надо побить и идти домой.
Солдаты говорили так только между собою, остерегаясь поручиков и офицеров. А после этого шли как ни в чем не бывало на вечернюю молитву и по-прежнему пели царский гимн.
Фельдфебель Анненков был весьма набожным и преданным царю человеком; ему был подчинён как отряд русских солдат, так и пленные, помещавшиеся в этом бараке. Он становился перед иконой впереди всех, читал «Отче наш» и первый же начинал густым басом петь «Боже, царя храни».
Другой его чертой была слабость к политуре и полное пренебрежение к спиртным лакам. Он мечтал только о том времени, когда будет свободно продаваться водка, и обещал в первый же день напиться до остервенения.