JК
Реквием по Сальери :: Штерн Борис Гедальевич
Страница: 21 из 28» У Экс-Моцарта забот полон рот — надо некролог сочинять от группы товарищей, пристраивать его в"Правду", заказывать Оркестр Большого Театра или"Виртуозов Москвы" (захотят ли виртуозы хоронить Сальери — это еще вопрос), воинский салют (Сальери у нас был генерал-капельмейстером), место на каком-нибудь Престижном кладбище и все прочее, связанное с мероприятием похорон крупного общественного деятеля.
«А поминки?» — спросит иной нетерпеливый балетоман.
И поминки, а как же! С этим малоприятным мероприятием дела обстоят полегче: река шампанского, заготовленная для презентации пойдет на поминки, а голые девочки ради этого дела перекрасятся в траурный черный цвет.
Но где же Бетховен, Шуберт, Лист? Неужто забыли своего первого учителя?
Не в том дело. Бетховену как всегда не везет — он сейчас лежит в клинике Федорова, недавно омоновцы случайно выбили ему глаз при разгоне демонстрации половых меньшинств, куда Бетховен по рассеянности затесался, переходя Цветной бульвар в неположенном месте и отыгрывая в уме концовку своей 7-й симфонии: «трам-пам-па-пам, турам-тарам-тара-ра-рам-рам-пам, па-рам-та-ри-ра-ри-ра-та-рам…» И получил в глаз.
А Шуберт с Листом подрядились на Казанском вокзале разгружать вагон с рулонами нотной бумаги, которую Лже-Моцарт уже успел пригнать из Веймара по накладной под видом гуманитарной помощи от Иогана Баха, чтобы загнать ее (нотную бумагу) как обои на черном рынке, о чем Иоган Себастьянович, понятно, ни сном, ни духом.
Короче, ночь.
Но уже близится утро. Наступает долгожданная предрассветная тишина. Покинутый Лже-Моцартом Экс-Моцарт сидит за роялем Чайковского и думает о своем: цены, зарплата, жизнь коротка, а он чем занимается?..
«А поминки?» — спросит иной нетерпеливый балетоман.
И поминки, а как же! С этим малоприятным мероприятием дела обстоят полегче: река шампанского, заготовленная для презентации пойдет на поминки, а голые девочки ради этого дела перекрасятся в траурный черный цвет.
Но где же Бетховен, Шуберт, Лист? Неужто забыли своего первого учителя?
Не в том дело. Бетховену как всегда не везет — он сейчас лежит в клинике Федорова, недавно омоновцы случайно выбили ему глаз при разгоне демонстрации половых меньшинств, куда Бетховен по рассеянности затесался, переходя Цветной бульвар в неположенном месте и отыгрывая в уме концовку своей 7-й симфонии: «трам-пам-па-пам, турам-тарам-тара-ра-рам-рам-пам, па-рам-та-ри-ра-ри-ра-та-рам…» И получил в глаз.
А Шуберт с Листом подрядились на Казанском вокзале разгружать вагон с рулонами нотной бумаги, которую Лже-Моцарт уже успел пригнать из Веймара по накладной под видом гуманитарной помощи от Иогана Баха, чтобы загнать ее (нотную бумагу) как обои на черном рынке, о чем Иоган Себастьянович, понятно, ни сном, ни духом.
Короче, ночь.
Но уже близится утро. Наступает долгожданная предрассветная тишина. Покинутый Лже-Моцартом Экс-Моцарт сидит за роялем Чайковского и думает о своем: цены, зарплата, жизнь коротка, а он чем занимается?..