JК
Пелагия и красный петух :: Акунин Борис
Страница: 98 из 98Черт, как времени жалко!
Первый раз про петуха
Пожелав следователю доброй ночи и сказав, что определится на ночлег сама, Пелагия поспешила к речке.
Прошла улицей, мимо плетней, из-за которых тихо рычали небрехливые строгановские собаки, больше похожие на волков. За околицей, на лугу, шум воды стал слышнее. Когда же до мельницы оставалось совсем близко, от крепкого бревенчатого строения навстречу монахине двинулась щуплая фигурка.
Девочка нетерпеливо подбежала к сестре, схватила ее за руку цепкой, шершавой лапкой и спросила:
– Он живой? Живой?
– Кто? – удивилась Пелагия.
– Амануил.
– Ты хочешь сказать, Мануйла?
– Амануил, – повторила Дурка. – Яво Амануилом звать.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю. Он вот этак тыкал [девочка ткнула себе пальцем в грудь] и толокал: «Амануил, Амануил». Он ишшо много чаво толокал, да я не проняла. Малая была и вовсе дурная.
Должно быть, «Мануил», сообразила Пелагия. А простонародное «Мануйла» возникло позднее, когда загадочный «татарин» пошел со своей проповедью по деревням.
– Живой твой Мануил, живой, – успокоила она Дурку. – Ничего с ним не случилось. Ты вот что, ты расскажи, где ты его нашла?
– Не я яво сыскала, Белянка.
И Дурка поведала Пелагии диковинную историю, выслушанную монахиней с чрезвычайным вниманием. Поражало еще и то, как складно, оказывается, умела говорить мнимая немая – много бойчей и красочней, чем деревенский староста.
А история была такая.
Первый раз про петуха
Пожелав следователю доброй ночи и сказав, что определится на ночлег сама, Пелагия поспешила к речке.
Прошла улицей, мимо плетней, из-за которых тихо рычали небрехливые строгановские собаки, больше похожие на волков. За околицей, на лугу, шум воды стал слышнее. Когда же до мельницы оставалось совсем близко, от крепкого бревенчатого строения навстречу монахине двинулась щуплая фигурка.
Девочка нетерпеливо подбежала к сестре, схватила ее за руку цепкой, шершавой лапкой и спросила:
– Он живой? Живой?
– Кто? – удивилась Пелагия.
– Амануил.
– Ты хочешь сказать, Мануйла?
– Амануил, – повторила Дурка. – Яво Амануилом звать.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю. Он вот этак тыкал [девочка ткнула себе пальцем в грудь] и толокал: «Амануил, Амануил». Он ишшо много чаво толокал, да я не проняла. Малая была и вовсе дурная.
Должно быть, «Мануил», сообразила Пелагия. А простонародное «Мануйла» возникло позднее, когда загадочный «татарин» пошел со своей проповедью по деревням.
– Живой твой Мануил, живой, – успокоила она Дурку. – Ничего с ним не случилось. Ты вот что, ты расскажи, где ты его нашла?
– Не я яво сыскала, Белянка.
И Дурка поведала Пелагии диковинную историю, выслушанную монахиней с чрезвычайным вниманием. Поражало еще и то, как складно, оказывается, умела говорить мнимая немая – много бойчей и красочней, чем деревенский староста.
А история была такая.