JК
Перемена мест :: Гурский Лев
Страница: 58 из 460Я бы на месте этой Голды…
— Дорогой Властик, — я взял у Родина из рук газету,свернул ее вчетверо и положил на край стола. — Не могу представить тебя кусающим депутата Полуэктова, никак не могу. Должно быть, ты зря перечитывал на ночь глядя «Ярбух фюр психоаналитик унд психопатологик».
Родин нахмурился:
— Яшка! Сколько раз я тебя просил — не называй меня этим именем…
Слава Родин в паспорте носил имя, которого не было в святцах, — Властислав. Не Владислав, заметьте, и не Ростислав. Имечко подобрали сынуле честолюбивые родители. Они, видимо, искренне надеялись, что ежели сотворить своему отпрыску оригинальное наименование — при помощи заветных слов власть и слава, — то карьера его покатится сама собой, и в итоге Властислав Родин станет как минимум министром иностранных дел СССР. А как максимум — членом Политбюро. Словно бы назло родителям Властик Родин вырос типичным очкариком-книжником, которому на власть было вообще наплевать, а мировую славу прекрасно заменяла ему известность в узких кругах столичных библиофилов. Я, кстати, был одним из немногих, кто вообще знал полное имя Родина. И то лишь потому, что учился с ним в одном классе и, случалось, немилосердно дразнил полненького тихоню Властика.
— Прости, Слава, — произнес я, изобразив на лице неглубокое раскаяние. — Вырвалось невольно. Вспомнились школьные годы чудесные. Наш пан директор, химичка, физкультурник Сергей Гориллыч… Помнишь наш спортзал, да?
— Не помню, — быстро заявил мне Родин.
— Дорогой Властик, — я взял у Родина из рук газету,свернул ее вчетверо и положил на край стола. — Не могу представить тебя кусающим депутата Полуэктова, никак не могу. Должно быть, ты зря перечитывал на ночь глядя «Ярбух фюр психоаналитик унд психопатологик».
Родин нахмурился:
— Яшка! Сколько раз я тебя просил — не называй меня этим именем…
Слава Родин в паспорте носил имя, которого не было в святцах, — Властислав. Не Владислав, заметьте, и не Ростислав. Имечко подобрали сынуле честолюбивые родители. Они, видимо, искренне надеялись, что ежели сотворить своему отпрыску оригинальное наименование — при помощи заветных слов власть и слава, — то карьера его покатится сама собой, и в итоге Властислав Родин станет как минимум министром иностранных дел СССР. А как максимум — членом Политбюро. Словно бы назло родителям Властик Родин вырос типичным очкариком-книжником, которому на власть было вообще наплевать, а мировую славу прекрасно заменяла ему известность в узких кругах столичных библиофилов. Я, кстати, был одним из немногих, кто вообще знал полное имя Родина. И то лишь потому, что учился с ним в одном классе и, случалось, немилосердно дразнил полненького тихоню Властика.
— Прости, Слава, — произнес я, изобразив на лице неглубокое раскаяние. — Вырвалось невольно. Вспомнились школьные годы чудесные. Наш пан директор, химичка, физкультурник Сергей Гориллыч… Помнишь наш спортзал, да?
— Не помню, — быстро заявил мне Родин.