Тринадцатая рота (Часть 2)   ::   Бораненков Николай

- Только на два. Во-первых, любишь ли ты, - барон указал палкой на восток, - ту, Советскую власть, ибо если ты любишь ее, я не только не возьму на работу, но и могу куда-нибудь вздернуть.

Волович постучал пальцем по левой стороне груди:

- У меня эта Советская власть вот тут сидит.

- Ах, быдло! Значит, она у тебя в сердце сидит?

- В каком сердце? Образумьтесь, господин барон. Да здесь же у меня печенка.

Грюнтер-Брюнтер пощупал свой живот:

- А почему у меня печенка справа, а сердце - слева?

- Я, господин барон, с детства урод.

- Ах, вот оно. Тогда пардон. Второй вам вопрос. Что ты можешь делать, коль тебя ко мне прислали?

- Все, ясновельможный барон. Могу даже собаку вам сжарить. Как зайца съедите!

- Ты сущая находка, - похвалил барон, - такие люди мне, айн, цвай, драй, очень нужны. Я зачислю тебя и сию же минуту ознакомлю с твоей первой работой, айн, цвай, драй и тому подобное.

Кряхтя и охая, хватаясь то за сердце, то за поясницу, опираясь на палку, барон с трудом встал, прихромал к куче сваленных на снег портретов Гитлера.

- Это последнее и самое свежее фото мной обожаемого фюрера, - указал палкой на портреты барон. - Нынче же повесить эти фотографии на всех домах, амбарах, воротах моего имения. Пусть все население знает своего освободителя.

- Слушаюсь, господин барон! Он будет непременно повешен.

Барон нацелил палку в грудь Воловича:

- Ты что сказал?

- Я сказал, что он будет непременно повешен.