JК
Тринадцатая рота (Часть 3) :: Бораненков Николай
Страница: 56 из 97Он сел на край платформы и, свесив засунутые в корзины ноги, раскачивая ими, продолжал:
- Так случилось, что мы, преграждая дорогу русским, побросали на дороге всю свою технику. У нас в роте осталась только одна бельгийская ломовая кобыла. Разгорелся спор, что с этой кобылой делать. Съесть ее или использовать как тягловую силу? Одни кричали: "В котел ее, бродягу!" Другие: "В телегу! Пусть везет обмороженных". Я же, оставшийся за командира роты (нашего двенадцатого командира разорвало снарядом), распорядился по-своему. Привязал к хвосту кобылы веревку, сам сел верхом, а солдатам приказал взяться за веревку и бежать следом. Так мы наступали назад до самых Сухиничей. А в Сухиничах меня опять судили за то, что я, сидя на бельгийской кобыле, распевал песенку "Вперед, кобыла, ты не забыла дорогу, милая, домой". Прокурор усмотрел в этой песенке какой-то разлагающий дух и потребовал мне смертной казни, но господа судьи увидели другое. В то время как в других ротах померзла в пути половина солдат, у меня не окочурился ни один. К тому же наступали мы назад быстрее всех подразделений. За это помимо Железного креста мне присвоили звание фельдфебеля, и вот теперь я командую вами, ослами. Вы же, смотрю, приехали на Восточный фронт, как в Бельгию, на прогулку.
Где ваши теплые вещи? Почему вы не запаслись шалями, одеялами, конскими попонами, пуховыми подушками? Бюстгальтерами на уши? Вы что думали? Все это вам фюрер на подносе предоставит: "Одевайтесь, герои рейха. Воюйте. Не гнитесь, как собаки". Наивные дети.
- Так случилось, что мы, преграждая дорогу русским, побросали на дороге всю свою технику. У нас в роте осталась только одна бельгийская ломовая кобыла. Разгорелся спор, что с этой кобылой делать. Съесть ее или использовать как тягловую силу? Одни кричали: "В котел ее, бродягу!" Другие: "В телегу! Пусть везет обмороженных". Я же, оставшийся за командира роты (нашего двенадцатого командира разорвало снарядом), распорядился по-своему. Привязал к хвосту кобылы веревку, сам сел верхом, а солдатам приказал взяться за веревку и бежать следом. Так мы наступали назад до самых Сухиничей. А в Сухиничах меня опять судили за то, что я, сидя на бельгийской кобыле, распевал песенку "Вперед, кобыла, ты не забыла дорогу, милая, домой". Прокурор усмотрел в этой песенке какой-то разлагающий дух и потребовал мне смертной казни, но господа судьи увидели другое. В то время как в других ротах померзла в пути половина солдат, у меня не окочурился ни один. К тому же наступали мы назад быстрее всех подразделений. За это помимо Железного креста мне присвоили звание фельдфебеля, и вот теперь я командую вами, ослами. Вы же, смотрю, приехали на Восточный фронт, как в Бельгию, на прогулку.
Где ваши теплые вещи? Почему вы не запаслись шалями, одеялами, конскими попонами, пуховыми подушками? Бюстгальтерами на уши? Вы что думали? Все это вам фюрер на подносе предоставит: "Одевайтесь, герои рейха. Воюйте. Не гнитесь, как собаки". Наивные дети.