JК
Тринадцатая рота (Часть 3) :: Бораненков Николай
Страница: 65 из 97Мужайтесь! Равняйтесь на фюрера! Я остался без головы и не хныкаю. Взгляните!
Фон Шпиц посмотрел на фюрера и отшатнулся. Фюрер сидел и в самом деле без головы. На шее его торчала такая же, как и на отрезанной ноге, култышка.
- Мой фюрер! Как же вы будете жить, командовать войсками? - спросил фон Шпиц.
- К черту голову! Я уничтожу мир и без головы... Каждое утро к фон Шпицу подсаживался лазаретный психиатр и проводил с ним сеанс внушения. Он говорил, что нога для человека мало что значит, что с одной ногой жить даже лучше, экономичней, меньше расходов на обувь, носки, портянки, а если генералу уж так хочется иметь еще одну ногу, то при современном развитии техники ее могут сделать в точности такой же, какую и отрезали. Однако на фон Шпица эти внушения не действовали. Он тосковал по отрезанной ноге и проклинал сухиничскую старуху за то, что та не приютила его, не обогрела, а, запугав партизанами, выгнала на мороз.
В середине месяца начальник госпиталя лично принес фон Шпицу письмо.
- От сына, господин генерал, - сказал он, поклонясь. - Надеюсь, в нем приятные для вас вести. Письмо-то не из окопов, а из Берлина.
С волнением раскрывал письмо старый фон Шпиц. От Вилли он не имел вестей вот уже два месяца. А так хотелось знать, что там дома: как идут дела фирмы, получил ли сын новую отсрочку от фронта, а самое главное - родился ли продолжатель рода Шпицев?
"Мой папа! - начиналось письмо.
Фон Шпиц посмотрел на фюрера и отшатнулся. Фюрер сидел и в самом деле без головы. На шее его торчала такая же, как и на отрезанной ноге, култышка.
- Мой фюрер! Как же вы будете жить, командовать войсками? - спросил фон Шпиц.
- К черту голову! Я уничтожу мир и без головы... Каждое утро к фон Шпицу подсаживался лазаретный психиатр и проводил с ним сеанс внушения. Он говорил, что нога для человека мало что значит, что с одной ногой жить даже лучше, экономичней, меньше расходов на обувь, носки, портянки, а если генералу уж так хочется иметь еще одну ногу, то при современном развитии техники ее могут сделать в точности такой же, какую и отрезали. Однако на фон Шпица эти внушения не действовали. Он тосковал по отрезанной ноге и проклинал сухиничскую старуху за то, что та не приютила его, не обогрела, а, запугав партизанами, выгнала на мороз.
В середине месяца начальник госпиталя лично принес фон Шпицу письмо.
- От сына, господин генерал, - сказал он, поклонясь. - Надеюсь, в нем приятные для вас вести. Письмо-то не из окопов, а из Берлина.
С волнением раскрывал письмо старый фон Шпиц. От Вилли он не имел вестей вот уже два месяца. А так хотелось знать, что там дома: как идут дела фирмы, получил ли сын новую отсрочку от фронта, а самое главное - родился ли продолжатель рода Шпицев?
"Мой папа! - начиналось письмо.