JК
Урок закона божьего :: Гашек Ярослав
Страница: 3 из 5Нет никакого сомнения, что все они, за исключением сына управляющего Веноушека и Зденека (эти двое никогда не подвергались порке; отец Зденека был членом школьного совета), кончат жизнь на виселице…
Так безрадостно уплывал день за днем, не принося никаких перемен. Казалось, над короуповскими ребятами навис неотвратимый рок, от которого нет защиты. Однако хромой Мельгуба придал этой религиозной борьбе новое направление.
Играя с товарищами возле пруда, он поделился с ними результатами проделанного дома опыта с бумагой: он набил себе в штаны бумаги и разбил горшок с молоком; его тотчас отхлестали ремнем, и боль была вдвое слабее, чем при обычных условиях. После этого сообщения школьники прониклись к бумаге таким же уважением, как китайцы, подбирающие каждую бумажку, чтобы сберечь ее; только в данном случае, наоборот, бумага должна была уберечь своих почитателей. Сын купца Мистерка взялся доставлять спасительное средство, и законоучитель скоро заметил, что на лицах несчастных уже не появляется столь ярко выраженных признаков страдания.
Тщательно вдумавшись в это обстоятельство, он пришел к выводу, что, видимо, у них огрубела кожа и что ему необходимо обзавестись для уроков закона божьего более крепкой тростью, поскольку господь бог позволяет произрастать также более толстому твердому камышу.
И вот, выстроив в ряд перед кафедрой приговоренных к экзекуции, он объявил им, что они, видимо, слишком привыкли к тонкой трости.
– Вот тебе деньги, – обратился он к Мистерке. – Скажи папе, чтоб он послал мне трость покрепче.
Видя, что лица преступников изображают полную растерянность, он потер себе руки. Губы его исказила жестокая гримаса.
Так безрадостно уплывал день за днем, не принося никаких перемен. Казалось, над короуповскими ребятами навис неотвратимый рок, от которого нет защиты. Однако хромой Мельгуба придал этой религиозной борьбе новое направление.
Играя с товарищами возле пруда, он поделился с ними результатами проделанного дома опыта с бумагой: он набил себе в штаны бумаги и разбил горшок с молоком; его тотчас отхлестали ремнем, и боль была вдвое слабее, чем при обычных условиях. После этого сообщения школьники прониклись к бумаге таким же уважением, как китайцы, подбирающие каждую бумажку, чтобы сберечь ее; только в данном случае, наоборот, бумага должна была уберечь своих почитателей. Сын купца Мистерка взялся доставлять спасительное средство, и законоучитель скоро заметил, что на лицах несчастных уже не появляется столь ярко выраженных признаков страдания.
Тщательно вдумавшись в это обстоятельство, он пришел к выводу, что, видимо, у них огрубела кожа и что ему необходимо обзавестись для уроков закона божьего более крепкой тростью, поскольку господь бог позволяет произрастать также более толстому твердому камышу.
И вот, выстроив в ряд перед кафедрой приговоренных к экзекуции, он объявил им, что они, видимо, слишком привыкли к тонкой трости.
– Вот тебе деньги, – обратился он к Мистерке. – Скажи папе, чтоб он послал мне трость покрепче.
Видя, что лица преступников изображают полную растерянность, он потер себе руки. Губы его исказила жестокая гримаса.