Вожди четвертого рейха   ::   Щербаков Андрей

Борман около трех часов сидел под дверью, распевая неприличные песни из тюремного фольклора, которым обучился у Штирлица, но вскоре сосед Штирлица по фамилии Дрищ сказал, что если Борман не прекратит совращать его жену Дуську, то он, Дрищ, Борману по морде даст. Борман обиделся и протянул напротив дрищевской квартиры несколько веревочек, но петь перестал. Вскоре появился Штирлиц в сапогах, густо измазанных грязью.

- Где тебя носит? - угрюмо спросил Штирлиц, снимая сапоги об косяк двери. Фикус обреченно скорчился в своей кадке. Борман замялся и стал пороть всякую чушь. Штирлиц, не слушая его, налил себе водки и выпил. Налил еще и выпил опять. Изрядно подобрев, Штирлиц сел в кресло, мягким жестом вытащил из-под себя пустую бутылку и сказал:

- Молодец. Пей, - и налил партайгеноссе стакан водки. Борман не стал ждать, пока его будут упрашивать. Он отхлебнул водки и закусил бутербродом с тушенкой.

- А где ты был? - спросил он Штирлица, пережевывая хрящи, в обилии содержащиеся в тушенке.

- В нашем русском Гестапо, - сказал Штирлиц.

- О! - восторженно сказал Борман, вспоминая столь милое своему сердцу заведение на своей родине.

- Там шпионов пытают, - продолжил Штирлиц.

Борман смутился и притих.

- И врагов народа - тоже пытают? - спросил он приглушенным голосом.

- Тоже, - сказал Штирлиц, - И даже по праздникам.

- Во! - гордо сказал Борман, выпячивая дряблую грудь.

- Кстати, о птичках, тушенке и врагах народа... сказал Штирлиц довольно грозно. Такой тон Борману не нравился - он грозил битьем кастетом по голове. Штирлиц, заметя его смущение, продолжал.