JК
Возмутитель спокойствия :: Соловьев Леонид Васильевич
Страница: 39 из 54Ишак, отмахиваясь хвостом от назойливых мух, невозмутимо и важно принимал подношения, однако заморгал все-таки глазами при виде плетки, которую исподтишка показывал ему Ходжа Насреддин.
Но время шло своим чередом, удлинились тени, краснолапые аисты, крича и хлопая крыльями, опускались в гнезда, откуда навстречу им тянулись жадно раскрытые клювы птенцов.
Ходжа Насреддин начал прощаться.
Все кланялись и благодарили его:
– Спасибо тебе. Ты понял наше горе.
– Еще бы мне не понять, – ответил он, – если я сам не далее как сегодня потерял четыре мастерских, где у меня работали восемь искуснейших мастеров, дом и сад, в котором били фонтаны и висели на деревьях золотые клетки с певчими птицами. Еще бы мне не понять!
Старик прошамкал своим беззубым ртом:
– Мне нечем отблагодарить тебя, путник. Вот единственное, что захватил я, покидая дом. Это Коран, священная книга; возьми ее, и да будет она тебе путеводным огнем в житейском море.
Ходжа Насреддин относился к священным книгам без всякого почтения, но, не желая обидеть старика, взял Коран, уложил в переметную сумку и вскочил в седло.
– Имя, имя! – закричали все хором. – Скажи нам свое имя, чтобы мы знали, кого благодарить в молитвах.
Но время шло своим чередом, удлинились тени, краснолапые аисты, крича и хлопая крыльями, опускались в гнезда, откуда навстречу им тянулись жадно раскрытые клювы птенцов.
Ходжа Насреддин начал прощаться.
Все кланялись и благодарили его:
– Спасибо тебе. Ты понял наше горе.
– Еще бы мне не понять, – ответил он, – если я сам не далее как сегодня потерял четыре мастерских, где у меня работали восемь искуснейших мастеров, дом и сад, в котором били фонтаны и висели на деревьях золотые клетки с певчими птицами. Еще бы мне не понять!
Старик прошамкал своим беззубым ртом:
– Мне нечем отблагодарить тебя, путник. Вот единственное, что захватил я, покидая дом. Это Коран, священная книга; возьми ее, и да будет она тебе путеводным огнем в житейском море.
Ходжа Насреддин относился к священным книгам без всякого почтения, но, не желая обидеть старика, взял Коран, уложил в переметную сумку и вскочил в седло.
– Имя, имя! – закричали все хором. – Скажи нам свое имя, чтобы мы знали, кого благодарить в молитвах.