Возвращение Остапа Крымова   ::   Катунин Василий

Последнюю фразу Остап сказал с некоторым злорадством, относящимся, по-видимому, к Международному Валютному Фонду, от которого маэстро не удалось отщипнуть еще ни цента.

У вашего народа, Борух, — продолжал Крымов, явно увлекшись своей мыслью, — столько лет не было своей земли. А у нас была одна шестая часть суши. Так нет же, мы решили лишить ее хозяина. Земля, управляемая горсткой маразматиков и извращенцев, принадлежала всем, а значит, никому. Только сейчас мы первый раз близки к тому, чтобы исправить эту глупость. Эта земля и ваша, Борух. Ведь вы успели даже полить ее своей кровью из ягодицы. Кто же знал, когда Ильич зажег свою лампочку, что всем это вскоре будет до лампочки?.. Не уезжайте, Гиршман. Только в этой стране вы будете настоящим дворянином. Наш еврей — это уникальное создание; пока он жив, он будет нести в себе язык и культуру русского народа, замешанную на еврейском прохиндействе. Не рубите корни, Борух. Вы засохнете. Вам, на самом деле, не нужна свобода. Тем более, что ее нет. Сбывшиеся надежды отличаются тем, что, сбывшись, они исчезают бесследно.

Поезд начал трогаться. Остап вскочил на подножку и помахал рукой.

Сан Саныч, передайте всем: любимый город может спать спокойно. Я не собираюсь в ближайшее обозримое будущее опрокидывать его в бездну экономического процветания. Если меня не попросят об этом особо, конечно, и не дадут широких полномочий. Передайте в больницу Пеленгасову цветы и кефир. Я справлялся — он начинает чувствовать себя лучше. Это хорошо. Я думаю, он скоро будет меня искать. Значит, будет работа. Не унывайте никогда.