JК
Заторская канония :: Гашек Ярослав
Страница: 2 из 5Но однажды каноник так и не добавил «только я не хочу этого сказать». Это случилось, когда Можсвский узнал, какую странную штуку выкинул Тадеуш в прошлое воскресенье.
В тот день стоял он, как всегда, у статуи святого Венделина и торговал кунтушами. Один крестьянин пожелал заглазно купить кунтуш для сына. Борунский спросил, велик ли сын, и крестьянин с благоговением указал на фигуру святого. Тадеуш Борунский, недолго думая, притащил несколько кунтушей и стал примерять их на статуе, пока не подобрал по росту.
Крестьяне дивились и головами качали: таким красивым был святой Венделин в кунтушах Борунского. А каноник Можевский выразился по этому поводу кратко:
— Осел ты, Тадеуш, ослиный хвост, ослиная башка.
Однако гнев его скоро прошел. Под конец он даже посмеялся над этой историей, промолвив:
— Впрочем, если поразмыслить, то Борунский вовсе не осел.
А вечером, в городском трактире, каноник, уже улыбаясь во весь рот, просил Борунского рассказать, как тот двадцать пять лет назад гасил пожар в Станиславове. Это был конек Тадеуша — повествовать о своих приключениях.
Все так и покатились со смеху, едва с губ Тадеуша слетели первые слова:
— Вот провалиться мне на этом месте, все так точно и было.
И он принялся рассказывать, как спас жизнь девяноста трем людям, один вынес двадцать сундуков из шестидесяти двух горящих домов, а в конце концов выяснилось, что в ту пору во всем Станиславове ни одна щепочка не горела.
В тот день стоял он, как всегда, у статуи святого Венделина и торговал кунтушами. Один крестьянин пожелал заглазно купить кунтуш для сына. Борунский спросил, велик ли сын, и крестьянин с благоговением указал на фигуру святого. Тадеуш Борунский, недолго думая, притащил несколько кунтушей и стал примерять их на статуе, пока не подобрал по росту.
Крестьяне дивились и головами качали: таким красивым был святой Венделин в кунтушах Борунского. А каноник Можевский выразился по этому поводу кратко:
— Осел ты, Тадеуш, ослиный хвост, ослиная башка.
Однако гнев его скоро прошел. Под конец он даже посмеялся над этой историей, промолвив:
— Впрочем, если поразмыслить, то Борунский вовсе не осел.
А вечером, в городском трактире, каноник, уже улыбаясь во весь рот, просил Борунского рассказать, как тот двадцать пять лет назад гасил пожар в Станиславове. Это был конек Тадеуша — повествовать о своих приключениях.
Все так и покатились со смеху, едва с губ Тадеуша слетели первые слова:
— Вот провалиться мне на этом месте, все так точно и было.
И он принялся рассказывать, как спас жизнь девяноста трем людям, один вынес двадцать сундуков из шестидесяти двух горящих домов, а в конце концов выяснилось, что в ту пору во всем Станиславове ни одна щепочка не горела.