Страница:
113 из 155
Леха являл собой ходячее перпетуум мобиле, из уст которого постоянно вырывались крылатые фразы, подхватываемые всем курсом. Например, такая:
"— Мистер Лэнин, я слишьял, чтьо у вашьего знамьенитого письятела Максима Горького всьего одьин костьюм. Это дьествайтэлно есть так?
— Мда-с, батенька, это так!
— Но это же есть возмьютьитьельно, мистер Лэнин! Чтьебы пьисател с мьировым имьенем имьель всьего одьин костьюм!
— Возмутительно, догогой мистег Уэллс, не то что у Гогького один костюм, а то что у Петгакова ни одного! Вот так-с, батенька!"
Леха постоянно был опутан огромным количеством всякого рода бессмысленных дел, а потому не было случая, чтобы он не опоздал на занятия, хотя опоздать было невозможно — учеба начиналась не ранее двух часов дня.
Причины петраковских опозданий были самыми невероятными: то ему непонятно каким образом появившиеся в Москве курдские повстанцы на Красной площади дорогу перегородили, то он бабушку из-под трамвая выдернул, то на прораба шлакоблок упал — опять Лехе пришлось выручать. Вся эта бредятина прощалась и сходила ему с рук, потому что его все любили. Как, впрочем, любят всякое беспутное дитя. Женщины также тянулись к Петракову, а он, давно привыкший к всеобщему обожанию, всех их, независимо от возраста и положения, называл «плюшки, жопки и телеги».
Однажды он привел обалденно красивую деваху. Ноги до головы, волосы до пят — отпад, одним словом.
— Как ее зовут? — спросил я с некоторой долей далеко не белой зависти.
|< Пред. 111 112 113 114 115 След. >|