Золотой эшелон   ::   Суворов Виктор

—  Слышь, Любка, тебе Чирва целую головку чеснока притаранил!

Любка опешила:

— Ты что, Сонь? Я же всю жратву на всех девочек делю — поровну, при всех! Неужели думаешь — чеснок зажилю? Приди завтра утром, когда делиться будем — свое получишь! Или ты думаешь, что я ночью тайком чеснок поедаю? Так я, к твоему сведению, еще целоваться не разучилась!

— Да не, Любка, ты мне интригу не шей! Я тебе о чем толкую: ты стержень-то от головки не выбрасывай больше! Это ж — самая ценная вещь!

— Стержень — ценная? Вот эта палочка посередке?

— Сразу видно, что ты, Любка, зоны не нюхала! Это я не в упрек тебе, а в порядке обмена опытом. Если этот стержень на спичке обжечь — то им и брови наводить можно, и ресницы. Меня девки в лагере научили — красота! А то все импортное шмаровидло в дороге изведем — что останется, когда на место приедем?

— Ну, Сонька, не сердись: не так я тебя поняла. Дура я сегодня, а то бы ни в жизнь ничего такого не подумала. Ну, ты не обижаешься? Ну поцелуй меня! Тошно мне что-то, Соня, вот я на людей и кидаюсь. А стержень — конечно, выбрасывать не будем. Я не знала просто.

— Ты что, сестричка? Ты не плачь! Устала, да? Ты ложись давай. Вот я тебя укрою... Сейчас согреешься, не дрожи. Все будет хорошо... Спи, киса моя. Я пойду, ладно? Или кипяточку принесть?

— Нет, Сонечка, не надо. Я угрелась уже.

— Ну спи. Голубые тебе сны с голубыми глазами. Любка выждала, пока Сонька ушла и только потом поревела всласть. Это было непросто — гадать судьбу всему эшелону. Может, карты и врали, но уж больно страшно было от этого вранья.