Золотой эшелон   ::   Суворов Виктор

— Ну что, готово? — спросил он парнишку, вставшего ему навстречу.

—  Форма готова. А какой век задувать будем, батя?

— Эх, Леха, третий год учу делу, а уму-разуму — семнадцатый... А ты до сих пор такие вещи спрашиваешь. Как малец, ей-богу.

Он разложил на столе фотографии.

— Ты под какой стиль модель лепил?

— Вот под этот, — Леха ткнул пальцем в крайний левый снимок.

— Ну и какой это век?

— Пятнадцатый, — просопел Леха.

— Вот его и задувай.

Неделю тому назад Петровичу заказали японскую бронзовую вазу, и он впервые поручил всю работу от начала и до конца сыну. И видел, что не ошибся, но радоваться вслух считал излишним.

В прошлом веке возраст шедевров эксперты определяли по стилю, по трещинам в краске или дереве, патине на поверхности металла — этак на глазок Искусственно состарить можно все, что угодно, но нельзя сказать, что прошлый век был таким уж золотым для мастеров антикварных подделок. Иные эксперты обладали не только глазом, но и нюхом — и с ним было не сладить.

Но вот двадцатый век принес углеродный анализ. По радиоактивному распаду изотопов углерода стало возможно определить возраст вещи довольно точно. Решающее слово оценки перешло от чутьистых знатоков к педантичным физикам, зачастую неспособным отличить на ощупь каррарский мрамор от египетского алебастра. Знай себе отколупывай кусочек да суй его в прибор, а уж машина выдаст возраст в цифрах. Тут-то и наступил золотой век, и первым это понял Петрович.