JК
Первый визит Сатаны :: Афанасьев Анатолий
Страница: 25 из 553Только надо все делать в меру: и читать, и гулять, и спать, и кушать. Вот конфеты вкусные, а их много нельзя есть, потому что от них зубы портятся.
Настеньке понравилось в классе, она удобно расположилась на мягком стуле, разглядывала картинки на стенах и улыбалась. Она никуда не спешила. Учитель тоже вроде бы расслабился, хотя до этого, когда они только вошли, намекнул, что время у него ограниченное и он может уделить им всего пять минут. Теперь в его движениях появилась некоторая вялость, по лицу бродила благодушная усмешка. Родители не удивились: они давно привыкли к тому, что Настенька как-то умеет гипнотически воздействовать на людей, что в ее обществе они, даже самые непререкаемые, становятся покладистыми. В ее ясных глазенках сверкали крохотные, но опасные магнитики.
– Я еще стихи сочиняю, - доложила она учителю. - Хотите почитаю?
Тот лишь сюсюкнул. Настенька долго декламировала стихи, перемежая Маршака, Пушкина и Агнию Барто собственными рифмами, уверенная, что ее стихи необыкновенно хороши; но внезапно ей это надоело, она себя оборвала на полуслове, деловито попрощалась с педагогом, сделав ему на прощанье книксен, озабоченно распорядилась:
– Папочка! Мамочка! Пора домой. Скоро ужин.
Смущенно на ходу извиняясь, Леонид Федорович и Мария Филатовна гуськом потянулись за ребенком. Уже на улице Настенька их ободрила:
– Вы вели себя хорошо. Только зря боялись этого дяденьку, он совсем не страшный.
Настеньке понравилось в классе, она удобно расположилась на мягком стуле, разглядывала картинки на стенах и улыбалась. Она никуда не спешила. Учитель тоже вроде бы расслабился, хотя до этого, когда они только вошли, намекнул, что время у него ограниченное и он может уделить им всего пять минут. Теперь в его движениях появилась некоторая вялость, по лицу бродила благодушная усмешка. Родители не удивились: они давно привыкли к тому, что Настенька как-то умеет гипнотически воздействовать на людей, что в ее обществе они, даже самые непререкаемые, становятся покладистыми. В ее ясных глазенках сверкали крохотные, но опасные магнитики.
– Я еще стихи сочиняю, - доложила она учителю. - Хотите почитаю?
Тот лишь сюсюкнул. Настенька долго декламировала стихи, перемежая Маршака, Пушкина и Агнию Барто собственными рифмами, уверенная, что ее стихи необыкновенно хороши; но внезапно ей это надоело, она себя оборвала на полуслове, деловито попрощалась с педагогом, сделав ему на прощанье книксен, озабоченно распорядилась:
– Папочка! Мамочка! Пора домой. Скоро ужин.
Смущенно на ходу извиняясь, Леонид Федорович и Мария Филатовна гуськом потянулись за ребенком. Уже на улице Настенька их ободрила:
– Вы вели себя хорошо. Только зря боялись этого дяденьку, он совсем не страшный.