JК
Первый визит Сатаны :: Афанасьев Анатолий
Страница: 50 из 553Или хуже того, быдло, чернь.
– Ну зачем ты так? - Петр Харитонович с удовольствием разжевал и проглотил сочный кусок горячего мяса. Запил стаканчиком «Боржоми». Он не принимал близко к сердцу заскоки сына. Ну да, Алеша бывает заносчив, скрытен, бывает и хамоват - это все брожение молодости. Пройдет.
– Он меня сегодня по-настоящему напугал, - сказала Елена.
– Чем?
Оказалось, ничего особенного: послал мать на три буквы.
– То есть как?
– А так. Я спросила, почему он вечно молчит, дичится, ну, он и отправил.
Елена рассказала о печальном происшествии без обиды, скорее, с недоумением, и это было правильно: зачем раздувать из мухи слона. К сожалению, и оставить инцидент без последствий было бы непедагогично. Оба это понимали. Петр Харитонович вздохнул, отставил подальше тарелку.
– Что ж, зови мерзавца.
– Только держи себя в руках.
Сын встал в проеме кухонной двери, поощрительно глядел сверху вниз на отца с матерью. Был он красив, светел, своенравен - в небрежной позе бездна очарования. В кого он только уродился, вот бы что хотелось знать.
– Значит, что же, сынок, - сиротливо осведомился Петр Харитонович, - скоро будешь нас с матерью поколачивать? Или только пока матерком пулять?
Алеша смешливо фыркнул:
– Прости, мамочка, я погорячился!
– Ну, конечно, мать простит. Сунул ее носом в дерьмо, зато извинился. Спасибо, не убил. У тебя это с детства отлично получается: нагадить и тут же извиниться, как ни в чем не бывало.
– Ну зачем ты так? - Петр Харитонович с удовольствием разжевал и проглотил сочный кусок горячего мяса. Запил стаканчиком «Боржоми». Он не принимал близко к сердцу заскоки сына. Ну да, Алеша бывает заносчив, скрытен, бывает и хамоват - это все брожение молодости. Пройдет.
– Он меня сегодня по-настоящему напугал, - сказала Елена.
– Чем?
Оказалось, ничего особенного: послал мать на три буквы.
– То есть как?
– А так. Я спросила, почему он вечно молчит, дичится, ну, он и отправил.
Елена рассказала о печальном происшествии без обиды, скорее, с недоумением, и это было правильно: зачем раздувать из мухи слона. К сожалению, и оставить инцидент без последствий было бы непедагогично. Оба это понимали. Петр Харитонович вздохнул, отставил подальше тарелку.
– Что ж, зови мерзавца.
– Только держи себя в руках.
Сын встал в проеме кухонной двери, поощрительно глядел сверху вниз на отца с матерью. Был он красив, светел, своенравен - в небрежной позе бездна очарования. В кого он только уродился, вот бы что хотелось знать.
– Значит, что же, сынок, - сиротливо осведомился Петр Харитонович, - скоро будешь нас с матерью поколачивать? Или только пока матерком пулять?
Алеша смешливо фыркнул:
– Прости, мамочка, я погорячился!
– Ну, конечно, мать простит. Сунул ее носом в дерьмо, зато извинился. Спасибо, не убил. У тебя это с детства отлично получается: нагадить и тут же извиниться, как ни в чем не бывало.