Пешки в Большой игре   ::   Таманцев Андрей

Берешь продолжение операции на себя. Ты знаешь, что надо делать.

— Я не пойду. Иди ты.

— Думаешь, меня бы совесть замучила? — горячо зашептал Сергей. — Нет, не замучила бы. Операция должна быть закончена в любом случае. Помрем мы все или нет. Ты понял? Вперед.

— Я не пойду. Меня совесть замучает.

— Да мы тут для чего, чтобы свои задницы спасать или дело сделать? Артист не ответил.

— Выполняй приказ, — отрезал Пастухов. Артист нехотя повиновался. Сергей с Боцманом остались одни.

— Круто ты с ним, — тихо сказал Боцман.

— Не до нежностей.

— А тебя правда совесть не мучила бы? — еще тише спросил Боцман.

— Меня и сейчас мучит. Что я одного Артиста отослал, а надо было вас всех.

— Думаешь, нас сейчас тут?.. — не договорил Боцман.

— Все, прекратили разговоры. Американцы говорят — мысли позитивно.

Но у самого Сергея следовать этому мудрому совету не получалось. Почему-то казалось, что их ждет самое плохое. Но даже если бы Пастухов сейчас захотел отменить операцию, не смог бы: связи с ребятами у него не было. Вот так они и лежали, ожидая неизвестно чего. Уже над степью спустилась глубокая ночь, звезды сверкали, пели в траве сверчки, дул теплый летний ветер, донося запахи далеких конских табунов, костров, степных цветов — словом, запахи жизни, а они лежали тут и ждали смерти. Своей или чужой...