Журнал Компьютерра - 39 от 24 октября 2006 года   ::   Компьютерра

В России среди таких вряд ли найдется зверь популярнее, чем лошадь Пржевальского (удивляюсь, почему у подножия памятника Пржевальскому в Питере не дикая лошадь, а — пусть и симпатичнейший — верблюд?). С какой ситуацией, с каким сценарием может ассоциироваться поименование дикой лошади? Да с сущими пустяками. Занесение в каталог, не более того. Получил название — и опять носись по бескрайним степям. Свобода, и даже — воля. Только не надо забывать, она хоть и на воле, но — лошадь. Все-таки лошадь. Символ впрягания, влачения лямки неявно вмонтирован в этот образ, что делает его даже слегка пророческим: ведь имя было дано дикой лошади всего за двадцать лет до начала XX века с его тотальными мобилизациями.

Идем дальше. 20-е годы ХХ века. Триумф в изучении важнейшего информационного механизма — нервной системы. Стимулы, рефлексы, выделение желудочного сока по звонку. Кто все это вынес на своей шкуре? Ну конечно, собака Павлова. Это словосочетание давно стало нарицательным, причем не только в русском языке. Даже Мик Джаггер (Mick Jagger) ввернул его в один из своих текстов: Yeah when you call my name//I salivate like a Pavlov dog (The Rolling Stones, «Bitch», Sticky Fingers). С чем в нашей жизни можно соотнести образ этой несчастной собаки (удостоенной, в отличие от дикой лошади, памятника), что можно им проиллюстрировать? Из информационной области — ну, например, ситуацию «человек и массовая пропаганда». Получил сигнал — выделил то, что требуется. «Да здравствует!..» — «Ура!», «Долой!..» — «Ура!»…

Кот Шредингера — самое новое, самое стильное: квантовая информатика. Этот кот абсолютно виртуален.