JК
Алмазный башмачок :: Фэйзер Джейн
Страница: 17 из 452Луиза де Неври была чересчур ограниченным человеком, мало подходящим для обучения и воспитания одухотворенных дочерей Эльвиры.
Внезапно он осознал, что его пальцы сжаты в кулаки, а на щеках играют желваки. Он заставил себя расслабиться.
При мысли о смерти сестры душу Лео всегда наполняли непереносимая боль и затаенная ярость. Смерть эта пришла так внезапно и несправедливо! Замужество изрядно изменило Эльвиру: почти угасла восхищавшая его чудная непосредственность, смех ее раздавался все реже и реже. Когда он в 1765 году отправлялся в Рим, она все еще была полна жизни и прекрасна, как всегда. Даже сейчас перед его внутренним взором стояли ее сияющие темно-синие глаза, унаследованные от матери, когда она, улыбаясь, махала ему на прощание рукой. Правда, в их глубине затаилась какая-то тень, объяснимая, впрочем, грустью расставания. Они всегда трудно переносили разлуку друг с другом.
Спустя неделю она умерла. И теперь, когда Лео вызывал в памяти ее образ, он все время видел эту тень в ее взгляде и припоминал, что она появилась много месяцев назад, а ее смех и тогда уже звучал несколько принужденно. Однажды он был изумлен выражением почти животного ужаса, которого ему еще не приходилось видеть на ее лице. Но Эльвира только рассмеялась, когда он попробовал расспросить ее, и Лео не вспоминал об этом вплоть до самой ее смерти. Теперь же он не мог думать ни о чем другом.
Внезапно он осознал, что его пальцы сжаты в кулаки, а на щеках играют желваки. Он заставил себя расслабиться.
При мысли о смерти сестры душу Лео всегда наполняли непереносимая боль и затаенная ярость. Смерть эта пришла так внезапно и несправедливо! Замужество изрядно изменило Эльвиру: почти угасла восхищавшая его чудная непосредственность, смех ее раздавался все реже и реже. Когда он в 1765 году отправлялся в Рим, она все еще была полна жизни и прекрасна, как всегда. Даже сейчас перед его внутренним взором стояли ее сияющие темно-синие глаза, унаследованные от матери, когда она, улыбаясь, махала ему на прощание рукой. Правда, в их глубине затаилась какая-то тень, объяснимая, впрочем, грустью расставания. Они всегда трудно переносили разлуку друг с другом.
Спустя неделю она умерла. И теперь, когда Лео вызывал в памяти ее образ, он все время видел эту тень в ее взгляде и припоминал, что она появилась много месяцев назад, а ее смех и тогда уже звучал несколько принужденно. Однажды он был изумлен выражением почти животного ужаса, которого ему еще не приходилось видеть на ее лице. Но Эльвира только рассмеялась, когда он попробовал расспросить ее, и Лео не вспоминал об этом вплоть до самой ее смерти. Теперь же он не мог думать ни о чем другом.