Амадора. Та, что любит...   ::   Феррейра Ана

Я тоже бывала в различных компаниях – Лурдинья, Андре, Эужения, Висенте… Мне всегда безумно хотелось продолжить беседу, завязавшуюся в коридорах радио – только не в этот день. Он тоже сидел один, а вместо тарелки перед ним лежала большая раскрытая книга.

Я сижу за своим столом у окна, он поднимает глаза и просит счет у того же официанта, который принял у меня заказ, и снова смотрит в книгу. Какой красивый… Будь здесь Лурдинья – наверняка решила бы, что он бабник… Я-то знала, что это соблазнитель. Дон-Жуан. Он смотрел на женщин – они ему явно нравились, – но со мною он был не таким, потому что и я не такая, как они.

Тропической зной. Кондиционера в ресторане не было. Вентиляторы колыхали скатерти на двух столах, в том числе на том, где сидел он – и я увидела, что на нем бермуды. Какие коленки! Они мне безумно понравились… Мне и в голову не приходило, что от пары коленок может так подняться кровяное давление. Я решила переключиться на книгу. Попыталась разобрать заглавие, но тут он захлопнул книгу, не заложив страницы. Я увидела, что это «Божественная комедия». У меня дома была эта книга и даже, судя по обложке, то же издание. Мне принесли еду, а ему счет. Он заполняет чек, но не трогается с места. Я начинаю есть, а он не трогается с места. Мне хочется посмотреть на него, но я ограничиваюсь картиной на стене. Надо сказать, что изображала она склонившуюся над книгой Франческу, которую вот-вот одарит запретным поцелуем ее деверь Паоло… Всякий раз, когда я хоть на долю секунды задерживала взгляд на этой картине, мне вспоминались двое братьев, которых я любила. Николау и Никодемуса.