JК
Анжелика в Квебеке :: Голон Анн
Страница: 64 из 182На паперти собора, очень просторной и далеко выступающей вперед широкими ступенями, находилось впечатляющее собрание священников в парадных облачениях.
Цвет одежды и количество кружев варьировались в зависимости от сана. Самые маленькие дети, поющие в хоре, были одеты в красные сутаны, те, что постарше, в черные. Помахивая кадильницами с ладаном и неся большие подсвечники с зажженными свечами, они окружали епископа, стоявшего на верхней ступени перед распахнутой дверью храма.
Монсеньер де Лаваль был красивый представительный мужчина пятидесяти лет. Митра, венчавшая его голову, делала его еще выше. Он держал в руке епископский посох, отличительный знак его могущества, делающий его пастырем и наставником человеческих душ.
Когда он приблизился, драгоценные камни, украшающие завиток его жезла, вспыхнули на солнце. Его рука в лиловой перчатке, украшенная кольцами, лежала на эмалевой рукояти.
Граф де Пейрак вышел вперед, отвесил придворный поклон и, встав на одно колено, поцеловал перстень, который протянул ему Монсеньер де Монморанси-Лаваль. В тот момент, когда он отделился от кортежа, глухой ропот пробежал по толпе. Не был ли это тот самый «человек в черном», о котором говорила матушка Магдалина? Но он не был одет ни в черное, ни даже в темное, и это вызвало первое замешательство в народе.
Цвет одежды и количество кружев варьировались в зависимости от сана. Самые маленькие дети, поющие в хоре, были одеты в красные сутаны, те, что постарше, в черные. Помахивая кадильницами с ладаном и неся большие подсвечники с зажженными свечами, они окружали епископа, стоявшего на верхней ступени перед распахнутой дверью храма.
Монсеньер де Лаваль был красивый представительный мужчина пятидесяти лет. Митра, венчавшая его голову, делала его еще выше. Он держал в руке епископский посох, отличительный знак его могущества, делающий его пастырем и наставником человеческих душ.
Когда он приблизился, драгоценные камни, украшающие завиток его жезла, вспыхнули на солнце. Его рука в лиловой перчатке, украшенная кольцами, лежала на эмалевой рукояти.
Граф де Пейрак вышел вперед, отвесил придворный поклон и, встав на одно колено, поцеловал перстень, который протянул ему Монсеньер де Монморанси-Лаваль. В тот момент, когда он отделился от кортежа, глухой ропот пробежал по толпе. Не был ли это тот самый «человек в черном», о котором говорила матушка Магдалина? Но он не был одет ни в черное, ни даже в темное, и это вызвало первое замешательство в народе.