JК
Аслан и Людмила :: Вересов Дмитрий
Страница: 303 из 326Только глаз его она не могла увидеть – длинный мех шапки заслонял. Страшный всадник ехал прямо на нее, надо было отступать в сторону, за дерево, или просто бежать назад, но что-то удерживало ее. Людмиле было очень страшно, но она хотела, ей непременно было нужно, чтобы черный всадник ее заметил. Какое сладкое томительное волнение почувствовала она, когда вороной конь с белыми пятнами на морде и гриве ступил на этот берег. Сердце ее забилось в бешеной скачке…
– Что с тобой, Люда? – услышала она голос Катерины. – Мне показалось, что ты заснула. А ты вся дрожишь…
– Я не заснула, а только закрыла глаза, чтобы лучше представлять.
– Тебе понравилось?
– Сначала не очень, мне это показалось каким-то чужим, местным. А потом я стала переживать вместе с тобой. А вот когда ты стала читать про чеченца, мне стало страшно… Нет, не страшно, а… Как бы тебе сказать? И страшно тоже…
– Я так и не поняла. Тебе понравилось или нет? – Хуторная была настойчива.
– У меня в Петербурге был знакомый литературный критик, – ответила, улыбаясь, Людмила, – так он на вопрос – вам нравится? – всегда отвечал: «Нравятся девочки!». По-моему, ты пишешь по-настоящему. У тебя все получается живое, дышащее, пахну шее. Так и надо. Я не сразу это поняла, только к концу главы, а вот Алексей Борский разглядел тебя сразу. Он – большой поэт. Ты ему можешь верить.
– Я не только верю ему, но и люблю. Но мне кажется, он сам любит другую женщину. Свою жену… первую. До сих пор.
– Что с тобой, Люда? – услышала она голос Катерины. – Мне показалось, что ты заснула. А ты вся дрожишь…
– Я не заснула, а только закрыла глаза, чтобы лучше представлять.
– Тебе понравилось?
– Сначала не очень, мне это показалось каким-то чужим, местным. А потом я стала переживать вместе с тобой. А вот когда ты стала читать про чеченца, мне стало страшно… Нет, не страшно, а… Как бы тебе сказать? И страшно тоже…
– Я так и не поняла. Тебе понравилось или нет? – Хуторная была настойчива.
– У меня в Петербурге был знакомый литературный критик, – ответила, улыбаясь, Людмила, – так он на вопрос – вам нравится? – всегда отвечал: «Нравятся девочки!». По-моему, ты пишешь по-настоящему. У тебя все получается живое, дышащее, пахну шее. Так и надо. Я не сразу это поняла, только к концу главы, а вот Алексей Борский разглядел тебя сразу. Он – большой поэт. Ты ему можешь верить.
– Я не только верю ему, но и люблю. Но мне кажется, он сам любит другую женщину. Свою жену… первую. До сих пор.