Аслан и Людмила   ::   Вересов Дмитрий

А просто – не держалось. Он бы больше энергии потратил на то, чтобы помнить, чем на то, чтобы забыть. А будучи человеком ленивым, как он сам всегда говорил, предпочитал лишнюю энергию ни на что не тратить.

Уже после фильма, когда измученные голодом вип-персоны толпились в ожидании фуршета, Милка увидела отца и решительно начала к нему пробираться.

Не заметить Дробышева вообще-то было невозможно. Он был высоченный и широкий, как шкаф, с шапкой чуть рыжеватых вьющихся волос. И, пожалуй, да, вспоминая его без очков и усов, она готова была подтвердить, что действительно на него похожа. И медовый цвет волос унаследовала от него. Цвет, который в минуту отрицания самой себя, казался ей цветом дворовой кошки. И глаза у нее были отцовские. У него, правда, они были зеленоватыми. А у нее скорее золотыми. Но, несмотря на явный эксклюзив, в детстве они доставляли ей немало огорчений ввиду «неприличного цвета мочи»: одноклассники не мудрствовали с оттенками цветов, как японские школьники. Коричневым в их представлении могло быть только одно, а желтым – другое. Зато с наступлением юности ее волосы позиционировались, как янтарные.

Она подлезла к нему со спины и, просунув руки, сложила их у него на животе. Думала напугать, но не вышло. Свое родное Павел узнавал без колебаний.

– А это моя дочь Людмила, – сказал он, доставая ее из-за спины. И добавил, окидывая взглядом ее платье: – Сам удивляюсь.

– Ух ты! – чуть ли не присвистнул кто-то из окружавших отца титанов.