JК
Бегство из Эдема :: Гэфни Патриция
Страница: 8 из 437Ее плотно сжатыегубы побелели, но лишь на секунду.
– Я по мере сил стараюсь помочь эмигрантской общине на Форсайт-стрит в нижнем Ист-Сайде [3] , мистер Макуэйд, – пояснила Сара. – Пытаюсь облегчить, насколько это возможно, обустройство переселенцев на новом месте. Главным образом я преподаю английский.
Ему понравился ее акцент. А впрочем, подумал Алекс, у англичан вообще есть такое свойство: что бы они ни сказали, все звучит как-то по-особому. Он начал было расспрашивать ее о работе, но тут подошел официант, чтобы принять у них заказ, после чего разговором вновь завладел Кокрейн.
Трудно было сосредоточиться на словах миллионера, когда больше всего на свете Алексу хотелось наблюдать за его женой. Он удовлетворился тем, что стал разглядывать ее руки, пока она разворачивала и вновь складывала салфетку. Ловкие, нервные, тонкие пальцы с коротко остриженными ногтями. Прислушивается ли она к словесным извержениям своего мужа? Скорее всего нет. Вероятно, она давным-давно догадалась о том, что Алекс начал понимать только сейчас: интонации речи Кокрейна были специально рассчитаны на то, чтобы оскорбить или запугать слушателя.
Вслушиваясь в излияния Кокрейна, Алекс едва не рассмеялся. Но когда он перевел взгляд на лицо женщины, сидевшей рядом с этим самодовольным выскочкой, – сдержанное, напряженно-вежливое, полное затаенной печали, – ему стало не до смеха.
– Я по мере сил стараюсь помочь эмигрантской общине на Форсайт-стрит в нижнем Ист-Сайде [3] , мистер Макуэйд, – пояснила Сара. – Пытаюсь облегчить, насколько это возможно, обустройство переселенцев на новом месте. Главным образом я преподаю английский.
Ему понравился ее акцент. А впрочем, подумал Алекс, у англичан вообще есть такое свойство: что бы они ни сказали, все звучит как-то по-особому. Он начал было расспрашивать ее о работе, но тут подошел официант, чтобы принять у них заказ, после чего разговором вновь завладел Кокрейн.
Трудно было сосредоточиться на словах миллионера, когда больше всего на свете Алексу хотелось наблюдать за его женой. Он удовлетворился тем, что стал разглядывать ее руки, пока она разворачивала и вновь складывала салфетку. Ловкие, нервные, тонкие пальцы с коротко остриженными ногтями. Прислушивается ли она к словесным извержениям своего мужа? Скорее всего нет. Вероятно, она давным-давно догадалась о том, что Алекс начал понимать только сейчас: интонации речи Кокрейна были специально рассчитаны на то, чтобы оскорбить или запугать слушателя.
Вслушиваясь в излияния Кокрейна, Алекс едва не рассмеялся. Но когда он перевел взгляд на лицо женщины, сидевшей рядом с этим самодовольным выскочкой, – сдержанное, напряженно-вежливое, полное затаенной печали, – ему стало не до смеха.