JК
Белая ночь :: Вересов Дмитрий
Страница: 356 из 378А через пару деньков будете как огурчик, с белым билетом. Живите, учитесь, работайте, радуйтесь…
Пожилая седоволосая сестра с блестящими, будто нетрезвыми, глазами и улыбкой постаревшей Лукреции Борджиа протянула Кириллу красные таблетки.
— Витамины или снотворное? — спросил Марков.
— И то и другое сразу, — буркнула она.
Красный цвет — цвет тревоги. Но — назвался груздем, полезай в кузов, напомнил себе Кирилл. Он проглотил таблетки залпом с глотком из стаканчика и лег на спину, ожидая, когда придет сон. Хотел вспомнить последнее свидание с Джейн в аспирантской общаге на Плеханова. Он представил, как Джейн склоняется над ним, дразнит губами и языком. Вдруг лицо ее стало расползаться, глаза сузились и соединились в одну линию. Это была уже линия горизонта, а розовый язык потемнел и лег на небо серой полосой далекого пожарища. Перед Кириллом раскинулась равнина, покрытая слежавшимся снегом, с нищим лесом, прореженным пожаром и ветрами, и кое-как замерзшей рекой.
Кирилл сделал шаг, услышал прежде голодное чавканье дороги, а потом почувствовал, как нога провалилась в холодную, скользкую жижу.
С удивлением он обнаружил на собственной ноге, под толстым слоем налипшей грязи, лапти или что-то очень на них похожее, а еще тряпицы, грязные, рваные, но искусно обмотанные по ноге какой-то бечевой.
Впереди и сзади него усталые лошади тянули телеги, рядом шли такие же темные и хмурые люди, как и он. Были тут и верховые.
Пожилая седоволосая сестра с блестящими, будто нетрезвыми, глазами и улыбкой постаревшей Лукреции Борджиа протянула Кириллу красные таблетки.
— Витамины или снотворное? — спросил Марков.
— И то и другое сразу, — буркнула она.
Красный цвет — цвет тревоги. Но — назвался груздем, полезай в кузов, напомнил себе Кирилл. Он проглотил таблетки залпом с глотком из стаканчика и лег на спину, ожидая, когда придет сон. Хотел вспомнить последнее свидание с Джейн в аспирантской общаге на Плеханова. Он представил, как Джейн склоняется над ним, дразнит губами и языком. Вдруг лицо ее стало расползаться, глаза сузились и соединились в одну линию. Это была уже линия горизонта, а розовый язык потемнел и лег на небо серой полосой далекого пожарища. Перед Кириллом раскинулась равнина, покрытая слежавшимся снегом, с нищим лесом, прореженным пожаром и ветрами, и кое-как замерзшей рекой.
Кирилл сделал шаг, услышал прежде голодное чавканье дороги, а потом почувствовал, как нога провалилась в холодную, скользкую жижу.
С удивлением он обнаружил на собственной ноге, под толстым слоем налипшей грязи, лапти или что-то очень на них похожее, а еще тряпицы, грязные, рваные, но искусно обмотанные по ноге какой-то бечевой.
Впереди и сзади него усталые лошади тянули телеги, рядом шли такие же темные и хмурые люди, как и он. Были тут и верховые.