JК
Белое и черное Рождество :: Буренина Кира
Страница: 1 из 8---------------------------------------------
Кира Буренина
Белое и черное Рождество
Жизнь все-таки удивительная штука — самый лучший и самый провальный Новый год связаны в нашей памяти с одной семьей, с друзьями детства — ребятами из одного двора, с которыми мы дружили более двадцати лет. Как жаль, что пока еще не создана машина времени! Вот бы крутануть ее лет на десять назад и уничтожить тот катастрофически провальный Новый год! Он, безусловно, изменил нашу жизнь. Теперь мы не так щедры на чувства, не раскрываем своей души даже самым старинным приятелям. Мы более взыскательны к нашим новым друзьям, и они, как ни странно, за это нас ценят и боятся потерять нашу дружбу. В самом дальнем уголке души мы горько сожалеем о том, что теперь не осталось никого, кто помнил бы нас в пионерской форме, моментально отзывался бы на старые прозвища и смеялся над бородатыми хохмами. Наши семьи выросли в одном дворе, сложились в одном классе, наши отцы служили в одной части, а матери покупали домашний скарб в одних магазинах на одной улице. Сахарницы, ложки, супницы, скатерти, рамки для фотографий и елочные игрушки — в наших семьях продублированы. Как продублированы некоторые черно-белые, с легким желтоватым налетом фотографии и воспоминания.
Кира Буренина
Белое и черное Рождество
Жизнь все-таки удивительная штука — самый лучший и самый провальный Новый год связаны в нашей памяти с одной семьей, с друзьями детства — ребятами из одного двора, с которыми мы дружили более двадцати лет. Как жаль, что пока еще не создана машина времени! Вот бы крутануть ее лет на десять назад и уничтожить тот катастрофически провальный Новый год! Он, безусловно, изменил нашу жизнь. Теперь мы не так щедры на чувства, не раскрываем своей души даже самым старинным приятелям. Мы более взыскательны к нашим новым друзьям, и они, как ни странно, за это нас ценят и боятся потерять нашу дружбу. В самом дальнем уголке души мы горько сожалеем о том, что теперь не осталось никого, кто помнил бы нас в пионерской форме, моментально отзывался бы на старые прозвища и смеялся над бородатыми хохмами. Наши семьи выросли в одном дворе, сложились в одном классе, наши отцы служили в одной части, а матери покупали домашний скарб в одних магазинах на одной улице. Сахарницы, ложки, супницы, скатерти, рамки для фотографий и елочные игрушки — в наших семьях продублированы. Как продублированы некоторые черно-белые, с легким желтоватым налетом фотографии и воспоминания.